Robert Sheckley |
Роберт Шекли |
CORDLE TO ONION TO CARROT |
Из луковицы в морковь |
Surely, you remember that bully who kicked sand on the 97-pound-weakling? |
Вы, конечно, помните того задиру, что швырял песком в 97-фунтового хиляка? |
Well, that puny man's problem has never been solved, despite Charles Atlas's claims to the contrary. |
А ведь, несмотря на притязания Чарльза Атласа, проблема слабого так и не была решена. |
A genuine bully likes to kick sand on people; for him, simply, there is gut-deep satisfaction in a put-down. |
Настоящий задира любит швырять песком в людей; в этом он черпает глубокое удовлетворение. |
It wouldn't matter if you weighed 240 pounds-all of it rock-hard muscle and steely sinew-and were as wise as Solomon or as witty as Voltaire; you'd still end up with the sand of an insult in your eyes, and probably you wouldn't do anything about it. |
И что с того, что вы весите 240 фунтов (каменные мускулы и стальные нервы) и мудры, как Соломон, - все равно вам придется выбирать песок оскорбления из глаз и, вероятно, только разводить руками. |
That was how Howard Cordle viewed the situation. He was a pleasant man who was forever being pushed around by Fuller Brush men, fund solicitors, headwaiters, and other imposing figures of authority. |
Так думал Говард Кордл - милый, приятный человек, которого все всегда оттирали и задевали. |
Cordle hated it. He suffered in silence the countless numbers of manic-aggressives who shoved their way to the heads of lines, took taxis he had hailed first and sneeringly steered away girls to whom he was talking at parties. |
Он молча переживал, когда другие становились впереди него в очередь, садились в остановленное им такси и уводили знакомых девушек. |
What made it worse was that these people seemed to welcome provocation, to go looking for it, all for the sake of causing discomfort to others. |
Главное, люди, казалось, сами стремились к подобным поступкам, искали, как бы насолить своему ближнему. |
Cordle couldn't understand why this should be, until one midsummer's day, when he was driving through the northern regions of Spain while stoned out of his mind, the god Thoth-Hermes granted him original enlightenment by murmuring, |
Кордл не понимал, почему так должно быть, и терялся в догадках. Но в один прекрасный летний день, когда он путешествовал по Северной Испании, явился ему бог Тот-Гермес и нашептал слова прозрения: |
"Uh, look, I groove with the problem, baby, but dig, we gotta put carrots in or it ain't no stew." |
- Слушай, крошка, клади в варево морковь, а то мясо не протушится. |
"Carrots?" said Cordle, struggling for illumination. |
- Морковь? |
"I'm talking about those types who get you uptight," Thoth-Hermes explained. |
- Я говорю о тех типах, которые не дают тебе жить, - объяснил Тот-Гермес. |
"They gotta act that way, baby, on account of they're carrots, and that's how carrots are." |
- Они должны так поступать, потому что они -морковь, а морковь именно такая и есть. |
"If they are carrots," Cordle said, feeling his way, "then I-" |
- Если они - морковь, - произнес Кордл, начиная постигать тайный смысл, тогда я... |
"You, of course, are a little pearly-white onion." |
- Ты - маленькая, жемчужно-белая луковичка. |
"Yes! |
- Да- |
My God, yes!" Cordle cried, dazzled by the blinding light of satori. |
Боже мой, да! - вскричал Кордл, пораженный слепящим светом истины. |
"And, naturally, you and all the other pearly-white onions think that carrots are just bad news, merely some kind of misshapen orangey onion; whereas the carrots look at you and rap about freaky round white carrots, wow! I mean, you're just too much for each other, whereas, in actuality-" |
- И, естественно, ты и все остальные жемчужно-белые луковицы считаете морковь весьма неприятным явлением, некоей бесформенной оранжевой луковицей, в то время как морковь принимает вас за уродливую круглую белую морковь. На самом же деле... |
"Yes, go on!" cried Cordle. |
- Да, да, продолжай! - в экстазе воскликнул Кордл. |
"In actuality," Thoth-Hermes declared, "everything's got a place in The Stew!" |
- В действительности же, - объявил Тот-Гермес, -для каждого есть свое место в Похлебке. |
"Of course! |
- Конечно! |
I see, I see, I see!" |
Я понимаю, я понимаю, я понимаю! |
"And that means that everybody who exists is necessary, and you must have long hateful orange carrots if you're also going to have nice pleasant decent white onions, or vice versa, because without all the ingredients, it isn't a Stew, which is to say, life, it becomes, uh, let me see..." |
- Хочешь порадоваться милой невинной белой луковичкой, найди ненавистную оранжевую морковь. Иначе будет не Похлебка, а этакая... э... если так можно выразиться... |
"A soup!" cried ecstatic Cordle. |
- Бульон! - восторженно подсказал Кордл. |
"You're coming in five by five," chanted Thoth-Hermes. |
- Ты, парень, кумекаешь на пять, - одобрил Тот-Гермес. |
"Lay down the word, deacon, and let the people know the divine formula..." "A soup!" said Cordle. |
- Бульон, - повторил Кордл. |
"Yes, I see it now-creamy, pure-white onion soup is our dream of heaven, whereas fiery orange carrot broth is our notion of hell. |
- Теперь я ясно вижу: нежный луковый суп - это наше представление о рае, в то время как огненный морковный стаар олицетворяет ад. |
It fits, it all fits together!" |
Все сходится! |
"Om mani padme hum," intoned Thoth-Hermes. |
- Ом мани падме хум, - благословил Тот-Гермес. |
"But where do the green peas go? |
- Но куда идет зеленый горошек? |