LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He wasted a tolerably large allowance, something like three thousand francs a year, in doing nothing.	Он проживал, палец о палец не ударяя, довольно порядочный пенсион, что-то около трех тысяч франков.
He had peasant parents whom he had contrived to imbue with respect for their son.	Родители его были крестьяне, и ему удалось внушить им почтение к собственному сыну.
He said of them:	Он говорил про них:
"They are peasants and not bourgeois; that is the reason they are intelligent."	"Они у меня деревенские, не городские, а потому умные".
Bahorel, a man of caprice, was scattered over numerous caf?s; the others had habits, he had none.	Человек непостоянный, Баорель слонялся по разным кафе; другие обзаводятся привычками, у него их не было.
He sauntered.	Он вечно фланировал.
To stray is human. To saunter is Parisian.	Желание побродить свойственно всем людям, желание фланировать - только парижанам.
In reality, he had a penetrating mind and was more of a thinker than appeared to view.	А в сущности, Баорель был гораздо более прозорливым и вдумчивым, чем казался с первого взгляда.
He served as a connecting link between the Friends of the A B C and other still unorganized groups, which were destined to take form later on.	Он служил связующим звеном между Друзьями азбуки и некоторыми другими, к тому времени еще не совсем сложившимися кружками, которым предстояло, однако, в дальнейшем получить более определенную форму.
In this conclave of young heads, there was one bald member.	В нашем конклаве был один лысый молодой человек.
The Marquis d'Avaray, whom Louis XVIII. made a duke for having assisted him to enter a hackney-coach on the day when he emigrated, was wont to relate, that in 1814, on his return to France, as the King was disembarking at Calais, a man handed him a petition.	Маркиз д'Аваре, которого Людовик XVIII пожаловал герцогом за то, что он подсадил короля в наемный кабриолет в день, когда тот бежал из Франции, рассказывал, что в 1814 году, по возвращении из эмиграции, не успел король вступить на берег Кале, как какой-то неизвестный подал ему прошение.
"What is your request?" said the King.	"О чем вы просите?" - спросил король. -
"Sire, a post-office."	"О месте почтмейстера, ваше величество". -
"What is your name?"	"Как вас зовут?" -
"L'Aigle."	"Л'Эгль".
The King frowned, glanced at the signature of the petition and beheld the name written thus: LESGLE.	Король нахмурился, но, взглянув на подпись под прошением, увидел, что фамилия писалась не л'Эгль, а Легль.
This non-Bonaparte orthography touched the King and he began to smile.	Такое отнюдь не бонапартистское правописание тронуло короля. Он улыбнулся.
"Sire," resumed the man with the petition,	"Ваше величество! - продолжал проситель.
"I had for ancestor a keeper of the hounds surnamed Lesgueules. This surname furnished my name.	- Мой предок был псарь по прозвищу Легель, от этого прозвища произошла наша фамилия.
I am called Lesgueules, by contraction Lesgle, and by corruption l'Aigle."	По-настоящему я зовусь Легель, сокращенно -Легль, а искаженно -л'Эгль".

This caused the King to smile broadly.	Тут король перестал улыбаться.
Later on he gave the man the posting office of Meaux, either intentionally or accidentally.	Впоследствии, намеренно или по ошибке, он все же вручил просителю бразды правления в почтовой конторе в Мо.
The bald member of the group was the son of this Lesgle, or L?gle, and he signed himself, L?gle [de Meaux].	Лысый друг азбуки был сыном этого л'Эгля, или Легля, и подписывался Легль (из Мо).
As an abbreviation, his companions called him Bossuet.	Товарищи звали его для краткости Боссюэ.
Bossuet was a gay but unlucky fellow.	Боссюэ был веселым, но незадачливым парнем.
His specialty was not to succeed in anything.	Неудачником по специальности.
As an offset, he laughed at everything.	Зато он ничего и не принимал близко к сердцу.
At five and twenty he was bald.	В двадцать пять лет он успел облысеть.
His father had ended by owning a house and a field; but he, the son, had made haste to lose that house and field in a bad speculation.	Отец его сумел в конце концов нажить и дом и земельный участок, а сын, впутавшись в какую-то аферу, поторопился потерять и землю и дом.
He had nothing left.	У него не осталось никаких средств.
He possessed knowledge and wit, but all he did miscarried.	Он был и учен и умен, но ему не везло. Ничто ему не удавалось.
Everything failed him and everybody deceived him; what he was building tumbled down on top of him.	Что бы он ни замыслил, что бы ни затеял - все оказывалось обманом и оборачивалось против него.
If he were splitting wood, he cut off a finger.	Если он колет дрова, то непременно поранит палец.
If he had a mistress, he speedily discovered that he had a friend also.	Если обзаведется подругой, то непременно вскоре обнаружит, что обзавелся и дружком.
Some misfortune happened to him every moment, hence his joviality.	Неприятности подкарауливали его на каждом шагу, но он не унывал.
He said: "I live under falling tiles."	Он говорил про себя, что ему "на голову со всех крыш валится черепица".
He was not easily astonished, because, for him, an accident was what he had foreseen, he took his bad luck serenely, and smiled at the teasing of fate, like a person who is listening to pleasantries.	Спокойно, как должное, ибо привык к неудачам, встречал он удары судьбы и посмеивался над вздорными ее выходками, как человек, понимающий шутку.
He was poor, but his fund of good humor was inexhaustible.	Денег у него не водилось, зато не переводилась веселость.
He soon reached his last sou, never his last burst of laughter.	Ему частенько случалось терять все до последнего су, но ни при каких обстоятельствах не терял он способности смеяться.
When adversity entered his doors, he saluted this old acquaintance cordially, he tapped all catastrophes on the stomach; he was familiar with fatality to the point of calling it by its nickname:	Когда к нему заявлялась беда, он дружески приветствовал ее как старую знакомую и похлопывал невзгоды по плечу. Он так сжился с лихой своей долей, что, обращаясь к ней, называл ее уменьшительным именем и говорил: