LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]

Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]

Здесь есть возможность читать онлайн «Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]
Автор:
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична. Их бунт обречен — и только сами они пока еще об этом не догадываются…

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The problem of evil had solidified for Amory into the problem of sex.	Проблема зла для Эмори претворилась в проблему пола.
He was beginning to identify evil with the strong phallic worship in Brooke and the early Wells.	Он уже начал отождествлять зло с фаллическим культом у Брука и раннего Уэллса.
Inseparably linked with evil was beauty-beauty, still a constant rising tumult; soft in Eleanor's voice, in an old song at night, rioting deliriously through life like superimposed waterfalls, half rhythm, half darkness.	Неразрывно связанной со злом оказалась красота -красота как непрестанное волнение крови, мягкая в голосе Элинор, в старой песне ночною порой, безоглядно бушующая, как цепь водопадов, полуритм-полутьма.
Amory knew that every time he had reached toward it longingly it had leered out at him with the grotesque face of evil.	Эмори помнил, что всякий раз, как он с вожделением тянулся к ней, она поворачивалась к нему лицом, перекошенным безобразной гримасой зла.
Beauty of great art, beauty of all joy, most of all the beauty of women.	Красота большого искусства, красота радости, в первую очередь - красота женщины.
After all, it had too many associations with license and indulgence.	Слишком много в ней общего с развратом и пороком.
Weak things were often beautiful, weak things were never good.	Слабость часто бывает красива, но добра в ней нет никогда.
And in this new loneness of his that had been selected for what greatness he might achieve, beauty must be relative or, itself a harmony, it would make only a discord.	И в том новом одиночестве, на которое он обрек себя во имя еще неясной великой цели, красота не должна главенствовать; иначе, оставаясь сама по себе гармоничной, она прозвучит диссонансом.
In a sense this gradual renunciation of beauty was the second step after his disillusion had been made complete.	В каком-то смысле это постепенное отречение от красоты было следующим шагом после окончательной потери иллюзий.
He felt that he was leaving behind him his chance of being a certain type of artist.	Он чувствовал, что оставляет позади всякую надежду стать определенного типа художником.
It seemed so much more important to be a certain sort of man.	Казалось настолько важнее стать определенного склада человеком.
His mind turned a corner suddenly and he found himself thinking of the Catholic Church.	Мысль его сделала крутой поворот, и он поймал себя на том, что думает о католической церкви.
The idea was strong in him that there was a certain intrinsic lack in those to whom orthodox religion was necessary, and religion to Amory meant the Church of Rome.	У него сложилось убеждение, что тем, кому нужна ортодоксальная религия, недостает чего-то важного, а религия для Эмори означала католичество.
Quite conceivably it was an empty ritual but it was seemingly the only assimilative, traditionary bulwark against the decay of morals.	Вполне возможно, что это не более чем пустой ритуал, но, видимо, это единственная неизменно действенная защита от падения нравственности.
Until the great mobs could be educated into a moral sense some one must cry:	Пока у широких масс не удастся воспитать нравственные критерии, кто-то должен кричать им
"Thou shalt not!"	"Нельзя!".
Yet any acceptance was, for the present, impossible.	И однако, принять это для себя он считал пока невозможным.

He wanted time and the absence of ulterior pressure.	Для этого требовалось время и отсутствие нажима со стороны.
He wanted to keep the tree without ornaments, realize fully the direction and momentum of this new start.	Требовалось сохранить идею в чистом виде без внешних украшений, до конца осознать направление и силу этого нового разбега.
The afternoon waned from the purging good of three o'clock to the golden beauty of four.	После трех часов целительную прелесть осеннего дня сменило золотое великолепие.
Afterward he walked through the dull ache of a setting sun when even the clouds seemed bleeding and at twilight he came to a graveyard.	Еще позднее он прошел сквозь ноющую боль заката, когда даже облака словно исходили кровью, и в сумерки оказался возле кладбища.
There was a dusky, dreamy smell of flowers and the ghost of a new moon in the sky and shadows everywhere.	Там темно и тихо пахло цветами, в небе чуть наметился лунный серп, шевелились тени.
On an impulse he considered trying to open the door of a rusty iron vault built into the side of a hill; a vault washed clean and covered with late-blooming, weepy watery-blue flowers that might have grown from dead eyes, sticky to the touch with a sickening odor.	Внезапно у него возникло желание отомкнуть ржавую железную дверь склепа, встроенного в склон холма, - склепа, чисто вымытого дождем, поросшего поздними немощными водянисто-голубыми цветами, может быть выросшими из чьих-то мертвых глаз, липкими на ощупь, издающими запах гнили.
Amory wanted to feel	Эмори захотелось почувствовать, что значит
"William Dayfield, 1864."	"Уильям Дэйфилд, 1864".
He wondered that graves ever made people consider life in vain.	Он подумал, почему это могилы наводят людей на мысль о тщете жизни.
Somehow he could find nothing hopeless in having lived.	Сам он не видел ничего безнадежного в том, что какое-то время прожил на свете.
All the broken columns and clasped hands and doves and angels meant romances.	Все эти поверженные колонны, сцепленные руки, голубки и ангелы дышали романтикой прошлого.
He fancied that in a hundred years he would like having young people speculate as to whether his eyes were brown or blue, and he hoped quite passionately that his grave would have about it an air of many, many years ago.	Он подумал, что было бы приятно, если бы через сто лет кто-то молодой стал гадать, какие у него были глаза, карие или синие, и от души понадеялся, что его могила будет производить впечатление очень, очень давнишней.
It seemed strange that out of a row of Union soldiers two or three made him think of dead loves and dead lovers, when they were exactly like the rest, even to the yellowish moss.	Странным показалось, почему из длинного ряда надгробий солдатам Гражданской войны только два или три вызвали у него мысль об умершей любви и умерших любовниках, хотя они были точь-в-точь такие же, как и остальные, во всем, вплоть до облепившего их желтоватого мха.
Long after midnight the towers and spires of Princeton were visible, with here and there a late-burning light-and suddenly out of the clear darkness the sound of bells.	Далеко за полночь он различил впереди башни и шпили Принстона, кое-где - освещенные окна и вдруг, из прозрачного мрака, - колокольный звон.