LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Marius breathed freely in Courfeyrac's society, a decidedly new thing for him.	В обществе Курфейрака Мариусу дышалось легко -ощущение, ранее ему незнакомое.
Courfeyrac put no questions to him.	Курфейрак ни о чем его не расспрашивал.
He did not even think of such a thing.	Ему это и в голову не приходило.
At that age, faces disclose everything on the spot.	В таком возрасте все читается на лице.
Words are superfluous.	Слова излишни.
There are young men of whom it can be said that their countenances chatter.	Про физиономию иного юнца так и хочется сказать, что она у него сама все выкладывает.
One looks at them and one knows them.	Для взаимопонимания молодым людям достаточно взглянуть друг на друга.
One morning, however, Courfeyrac abruptly addressed this interrogation to him:-	Тем не менее однажды утром Курфейрак неожиданно спросил Мариуса:
"By the way, have you any political opinions?"	- Кстати, у вас есть какие-нибудь политические убеждения?
"The idea!" said Marius, almost affronted by the question.	- Ну разумеется, - ответил Мариус, слегка обиженный вопросом.
"What are you?"	- Кто же вы?
"A democrat-Bonapartist."	- Демократ-бонапартист.
"The gray hue of a reassured rat," said Courfeyrac.	- Окраска в достаточной мере серая, -заметил Курфейрак.
On the following day, Courfeyrac introduced Marius at the Caf? Musain.	На следующий день Курфейрак взял Мариуса с собой в кафе "Мюзен".
Then he whispered in his ear, with a smile:	Там он с улыбкой шепнул ему на ухо:
"I must give you your entry to the revolution." And he led him to the hall of the Friends of the A B C.	"Надо помочь вам вступить в революцию", - и провел Мариуса в комнату Друзей азбуки.
He presented him to the other comrades, saying this simple word which Marius did not understand: "A pupil."	Затем он представил его товарищам, добавив вполголоса: "Ученик". Мариус не понял, что хотел он сказать этим немудреным словом.
Marius had fallen into a wasps'-nest of wits.	Очутившись здесь, Мариус попал в осиное гнездо остромыслия.
However, although he was silent and grave, he was, nonetheless, both winged and armed.	Впрочем, несмотря на молчаливость и серьезность, он и сам принадлежал к той же крылатой и жалоносной породе.
Marius, up to that time solitary and inclined to soliloquy, and to asides, both by habit and by taste, was a little fluttered by this covey of young men around him.	Мариус вел до тех пор уединенный образ жизни, и в силу привычки и по натуре он был склонен к монологам и разговорам с самим собою, и ему было как-то не по себе среди обступившей его молодежи.
All these various initiatives solicited his attention at once, and pulled him about.	Ее кипучая, брызжущая энергия и привлекала и раздражала его.
The tumultuous movements of these minds at liberty and at work set his ideas in a whirl.	От водоворота идей, рождаемого этими вольными, неугомонно ищущими умами, мысли кружились у него в голове.

Sometimes, in his trouble, they fled so far from him, that he had difficulty in recovering them.	В эти минуты душевного смятения они разбегались, и он с трудом собирал их.
He heard them talk of philosophy, of literature, of art, of history, of religion, in unexpected fashion.	Он слышал вокруг неожиданные для него суждения о философии, литературе, искусстве, истории, религии, знакомился с самыми крайними взглядами.
He caught glimpses of strange aspects; and, as he did not place them in proper perspective, he was not altogether sure that it was not chaos that he grasped.	А поскольку он воспринимал их вне всякой перспективы, то не был уверен, не хаос ли все это.
On abandoning his grandfather's opinions for the opinions of his father, he had supposed himself fixed; he now suspected, with uneasiness, and without daring to avow it to himself, that he was not.	Отрекшись от убеждений деда ради убеждений отца, Мариус полагал, что приобрел устойчивое миросозерцание; полный тревоги, не смея и самому себе в том признаться, теперь он начал подозревать, что это не так.
The angle at which he saw everything began to be displaced anew.	Угол его зрения снова стал перемещаться.
A certain oscillation set all the horizons of his brains in motion.	Под действием мерных толчков умственный горизонт его заколебался.
An odd internal upsetting.	Это было состояние внутренней ломки.
He almost suffered from it.	Оно причиняло ему почти физические страдания.
It seemed as though there were no "consecrated things" for those young men.	Для этих молодых людей, казалось, не существовало "ничего святого".
Marius heard singular propositions on every sort of subject, which embarrassed his still timid mind.	По любому поводу Мариус мог услышать потрясающие речи, смущавшие его еще робкий ум.
A theatre poster presented itself, adorned with the title of a tragedy from the ancient repertory called classic:	Вот на глаза попалась театральная афиша с названием трагедии старого, так называемого классического, репертуара.
"Down with tragedy dear to the bourgeois!" cried Bahorel.	- Долой трагедию, любезную сердцу буржуа! -кричит Баорель.
And Marius heard Combeferre reply:-	Ему возражает Комбефер:
"You are wrong, Bahorel.	-Ты заблуждаешься, Баорель.
The bourgeoisie loves tragedy, and the bourgeoisie must be left at peace on that score.	Буржуазия любит трагедию, и пускай себе любит, оставим в данном случае буржуазию в покое.
Bewigged tragedy has a reason for its existence, and I am not one of those who, by order of AEschylus, contest its right to existence.	Трагедия, разыгрываемая в париках, имеет право на существование. Я не разделяю мнения тех, кто во имя Эсхила оспаривает у нее это право.
There are rough outlines in nature; there are, in creation, ready-made parodies; a beak which is not a beak, wings which are not wings, gills which are not gills, paws which are not paws, a cry of pain which arouses a desire to laugh, there is the duck.	В самой природе встречаются образцы топорной работы, среди ее творений есть готовые пародии: клюв -не клюв, крылья -не крылья, плавники -не плавники, лапы -не лапы, крик жалобный, но вызывающий смех, - вот вам утка.
Now, since poultry exists by the side of the bird, I do not see why classic tragedy should not exist in the face of antique tragedy."	И поскольку рядом с вольной птицей существует еще домашняя птица, я не вижу оснований, почему бы подле античной трагедии не существовать трагедии классицистов?