LibCat » Книги » Приключения » Приключения про индейцев » Джеймс Купер - Прерия - английский и русский параллельные тексты

Джеймс Купер - Прерия - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Джеймс Купер - Прерия - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Приключения про индейцев, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Прерия - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Джеймс Фенимор Купер
Жанр:
Приключения про индейцев / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Прерия - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Прерия - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Роман Д. Фенимора Купера (1769–1851) «Прерия» — пятая, заключительная книга пенталогии замечательного американского писателя, посвященная приключениям охотника Наталиэля Бампо. Роман, заключающий историю Кожаного Чулка, подводит итоги не только жизни героя, но и всей эпохи колонизации Америки.

Прерия - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Прерия - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

His head had been industriously shaved, after the most approved fashion of Sioux taste.	Его тщательно обрили в наилучшем тетонском вкусе.
A gallant scalp-lock, which would probably not have been spared had the Doctor himself been consulted in the matter, was all that remained of an exuberant, and at that particular season of the year, far from uncomfortable head of hair.	От густой шевелюры, отнюдь не излишней в эту пору года, оставили только изящную "скальповую прядь" на макушке, хотя едва ли бы она сохранилась, если бы в этом случае обратились за советом к самому доктору Вату.
Thick coats of paint had been laid on the naked poll, and certain fanciful designs, in the same material, had even been extended into the neighbourhood of the eyes and mouth, lending to the keen expression of the former a look of twinkling cunning, and to the dogmatism of the latter, not a little of the grimness of necromancy.	На оголенное темя был наложен толстый слой краски. Затейливый рисунок, тоже в красках, вился и по лицу, придав проницательному взгляду глаз выражение затаенного коварства, а педантическую складку рта превратив в угрюмую гримасу чернокнижника.
He had been despoiled of his upper garments, and, in their stead, his body was sufficiently protected from the cold, by a fantastically painted robe of dressed deer-skin.	Доктор был раздет до пояса, но для защиты от холода ему на плечи накинули плащ из дубленых оленьих шкур в замысловатых узорах.
As if in mockery of his pursuit, sundry toads, frogs, lizards, butterflies, &c., all duly prepared to take their places at some future day, in his own private cabinet, were attached to the solitary lock on his head, to his ears, and to various other conspicuous parts of his person.	Точно в издевку над его родом занятий, всевозможные жабы, лягушки, ящерицы, бабочки и прочее, все должным образом препарированные, чтобы со временем занять свое место в его домашней коллекции, были прицеплены к одинокой пряди на его голове, к его ушам и другим наиболее заметным частям его тела.
If, in addition to the effect produced by these quaint auxiliaries to his costume, we add the portentous and troubled gleamings of doubt, which rendered his visage doubly austere, and proclaimed the misgivings of the worthy Obed's mind, as he beheld his personal dignity thus prostrated, and what was of far greater moment in his eyes, himself led forth, as he firmly believed, to be the victim of some heathenish sacrifice, the reader will find no difficulty in giving credit to the sensation of awe, that was excited by his appearance in a band already more than half-prepared to worship him, as a powerful agent of the evil spirit.	Однако этот причудливый наряд показался зрителям не так смешон, как жуток. К тому же грозные предчувствия придали чертам Овида сугубую строгость и вызывали у него смятение ума, отражавшееся в глазах. Ибо он видел свое достоинство попранным, а себя самого ведомым, как он полагал, на заклание в жертву некоему языческому божеству. Пусть читатели явственно представят себе этот образ, и им понятен будет ужас, объявший людей, заранее готовых преклониться перед своим пленником как перед могущественным слугой злого духа.
Weucha led Asinus directly into the centre of the circle, and leaving them together, (for the legs of the naturalist were attached to the beast in such a manner, that the two animals might be said to be incorporated, and to form a new order,) he withdrew to his proper place, gazing at the conjuror, as he retired, with a wonder and admiration, that were natural to the groveling dulness of his mind.	Уюча провел Азину са прямо в середину круга и, оставив там их обоих (ноги натуралиста были так крепко привязаны к животному, что осел и его хозяин превратились, можно сказать, в единое целое, являя собою в классе млекопитающих некий новый отряд), отошел на свое место, оглядываясь на "колдуна" с тупым любопытством и подобострастным восторгом.
The astonishment seemed mutual, between the spectators and the subject of this strange exhibition.	Зрители и предмет их созерцания были, казалось, одинаково удивлены.
If the Tetons contemplated the mysterious attributes of the medicine, with awe and fear, the Doctor gazed on every side of him, with a mixture of quite as many extraordinary emotions, in which the latter sensation, however, formed no inconsiderable ingredient.	Если тетоны взирали на таинственные атрибуты "колдуна" с почтением и страхом, то и доктор Бат озирался по сторонам с тем же смешением необычных эмоций, среди которых, однако, страх занимал едва ли не первое место.

Every where his eyes, which just at that moment possessed a secret magnifying quality, seemed to rest on several dark, savage, and obdurate countenances at once, from none of which could he extract a solitary gleam of sympathy or commiseration.	Его глаза, в эту минуту получившие странную способность видеть все увеличенным, казалось, останавливались не на одном, а сразу на нескольких темных, неподвижных, свирепых лицах, но ни в одном не находили хотя бы проблеска приязни или сострадания.
At length his wandering gaze fell on the grave and decent features of the trapper, who, with Hector at his feet, stood in the edge of the circle, leaning on that rifle which he had been permitted, as an acknowledged friend, to resume, and apparently musing on the events that were likely to succeed a council, marked by so many and such striking ceremonies.	Наконец его блуждающий взор упал на печальное и благообразное лицо траппера. С Гектором в ногах старик стоял у края круга, опершись на ружье, которое ему возвратили как признанному другу вождя, и раздумывал о скорбных событиях, каких можно было ожидать после совета, отмеченного столь важными и столь необычными церемониями.
"Venerable venator, or hunter, or trapper," said the disconsolate Obed, "I rejoice greatly in meeting thee again.	- Почтенный венатор, или охотник, или траппер, -сокрушенно сказал Овид, - я чрезвычайно рад, встречая вас здесь.
I fear that the precious time, which had been allotted me, in order to complete a mighty labour, is drawing to a premature close, and I would gladly unburden my mind to one who, if not a pupil of science, has at least some of the knowledge which civilisation imparts to its meanest subjects.	Я боюсь, что драгоценное время, назначенное мне для завершения великого труда, близится к непредвиденному концу, и я желал бы передать свою духовную ношу человеку хотя и не принадлежащему к деятелям науки, но все же обладающему крохами знания, какие получают даже самые ничтожные дети цивилизованного мира.
Doubtless many and earnest enquiries will be made after my fate, by the learned societies of the world, and perhaps expeditions will be sent into these regions to remove any doubts, which may arise on so important a subject.	Ученые общества всего света, несомненно станут наводить справки о моей судьбе и, возможно, снарядят экспедиции в эти края, чтобы рассеять все сомнения, какие могут возникнуть по этому столь важному вопросу.
I esteem myself happy that a man, who speaks the vernacular, is present, to preserve the record of my end.	Я почитаю за счастье, что кто-то говорящий со мной на одном языке присутствует здесь и сохранит память о моем конце.
You will say that after a well-spent and glorious life, I died a martyr to science, and a victim to mental darkness.	Вы расскажете людям, что, прожив деятельную и славную жизнь, я умер мучеником науки и жертвой духовной темноты.
As I expect to be particularly calm and abstracted in my last moments, if you add a few details, concerning the fortitude and scholastic dignity with which I met my death, it may serve to encourage future aspirants for similar honours, and assuredly give offence to no one.	Так как я надеюсь, что в последние мои минуты буду неколебимо спокоен и полон возвышенных мыслей, то, если вы еще и сообщите кое-что о том, с какою твердостью, с каким достоинством ученого я встретил смерть, это, возможно, поощрит будущих ревнителей науки на соискание той же славы и несомненно не будет никому в обиду.
And now, friend trapper, as a duty I owe to human nature, I will conclude by demanding if all hope has deserted me, or if any means still exist by which so much valuable information may be rescued from the grasp of ignorance, and preserved to the pages of natural history."	А теперь, друг траппер, отдавая долг человеческой природе, я в заключение спрошу: вся ли надежда для меня потеряна или все-таки можно какими-то средствами вырвать из когтей невежества сокровищницу ценных сведений и сохранить ее для не написанных еще страниц естественной истории?