LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Этель Войнич - Овод - английский и русский параллельные тексты

Этель Войнич - Овод - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Этель Войнич - Овод - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Овод - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Этель Лилиан Войнич
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4.5 / 5. Голосов: 2
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Овод - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Овод - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

В судьбе романтического юноши Артура Бёртона немало неординарных событий – тайна рождения, предательство близких людей, инсценированное самоубийство, трагическая безответная любовь, пронесённая через всю жизнь. Роман «Овод» Э.Л.Войнич целое столетие волнует многие поколения читателей.

Овод - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Овод - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Even had the author omitted his now familiar signature, a sketch of a gadfly with spread wings, the bitter, trenchant style would have left in the minds of most readers no doubt as to his identity.	Если бы даже под ним не стояло уже знакомой читателям "подписи" - овода с распростертыми крылышками, - большинство сразу догадалось бы, кому принадлежит этот памфлет, по его язвительному, желчному тону.
The skit was in the form of a dialogue between Tuscany as the Virgin Mary, and Montanelli as the angel who, bearing the lilies of purity and crowned with the olive branch of peace, was announcing the advent of the Jesuits.	Он был написан в форме диалога между девой Марией - Тосканой, и Монтанелли - ангелом, который возвещал пришествие иезуитов, держа в руках оливковую ветвь мира и белоснежные лилии - символ непорочности.
The whole thing was full of offensive personal allusions and hints of the most risky nature, and all Florence felt the satire to be both ungenerous and unfair.	Оскорбительные намеки и дерзкие догадки встречались там на каждом шагу. Вся Флоренция возмущалась несправедливостью и жестокостью этого пасквиля!
And yet all Florence laughed.	И тем не менее, читая его, вся Флоренция хохотала до упаду.
There was something so irresistible in the Gadfly's grave absurdities that those who most disapproved of and disliked him laughed as immoderately at all his squibs as did his warmest partisans.	В серьезном тоне, с которым преподносились все эти нелепости, было столько комизма, что самые свирепые противники Овода восхищались памфлетом заодно с его горячими поклонниками.
Repulsive in tone as the leaflet was, it left its trace upon the popular feeling of the town.	Несмотря на свою отталкивающую грубость, эта сатира оказала известное действие на умонастроение в городе.
Montanelli's personal reputation stood too high for any lampoon, however witty, seriously to injure it, but for a moment the tide almost turned against him.	Репутация Монтанелли была слишком высока, чтобы ее мог поколебать какой-то пасквиль, пусть даже самый остроумный, и все же общественное мнение чуть не обернулось против него.
The Gadfly had known where to sting; and, though eager crowds still collected before the Cardinal's house to see him enter or leave his carriage, ominous cries of	Овод знал, куда ужалить, и хотя карету Монтанелли по-прежнему встречали и провожали толпы народа, сквозь приветственные возгласы и благословения часто прорывались зловещие крики:
"Jesuit!" and	"Иезуит!",
"Sanfedist spy!" often mingled with the cheers and benedictions.	"Санфедистский шпион!"
But Montanelli had no lack of supporters.	Но у Монтанелли не было недостатка в приверженцах.
Two days after the publication of the skit, the Churchman, a leading clerical paper, brought out a brilliant article, called:	Через два дня после выхода памфлета влиятельный клерикальный орган "Церковнослужитель" поместил блестящую статью
"An Answer to 'The Mystery of the Annunciation,'" and signed: "A Son of the Church."	"Ответ на "Тайну благовещения", подписанную "Сын церкви".
It was an impassioned defence of Montanelli against the Gadfly's slanderous imputations.	Это была вполне объективная защита Монтанелли от клеветнических выпадов Овода.

The anonymous writer, after expounding, with great eloquence and fervour, the doctrine of peace on earth and good will towards men, of which the new Pontiff was the evangelist, concluded by challenging the Gadfly to prove a single one of his assertions, and solemnly appealing to the public not to believe a contemptible slanderer.	Анонимный автор начинал с горячего и красноречивого изложения доктрины "на земле мир и в человеках благоволение", провозвестником которой был новый папа, требовал от Овода, чтобы тот подкрепил доказательствами хотя бы один из своих поклепов, и под конец заклинал читателей не верить презренному клеветнику.
Both the cogency of the article as a bit of special pleading and its merit as a literary composition were sufficiently far above the average to attract much attention in the town, especially as not even the editor of the newspaper could guess the author's identity.	По убедительности приводимых доводов и по своим литературным достоинствам "Ответ" был намного выше обычного уровня газетных статей, и им заинтересовался весь город, тем более что даже редактор "Церковнослужителя" не знал, кто скрывается под псевдонимом "Сын церкви".
The article was soon reprinted separately in pamphlet form; and the "anonymous defender" was discussed in every coffee-shop in Florence.	Статья вскоре вышла отдельной брошюрой, и об анонимном защитнике Монтанелли заговорили во всех кофейнях Флоренции.
The Gadfly responded with a violent attack on the new Pontificate and all its supporters, especially on Montanelli, who, he cautiously hinted, had probably consented to the panegyric on himself.	Овод, в свою очередь, разразился яростными нападками на нового папу и его приспешников, а в особенности на Монтанелли, осторожно намекнув, что газетный панегирик был, по всей вероятности, им же и инспирирован.
To this the anonymous defender again replied in the Churchman with an indignant denial.	Анонимный защитник ответил на это негодующим протестом.
During the rest of Montanelli's stay the controversy raging between the two writers occupied more of the public attention than did even the famous preacher himself.	Полемика между двумя авторами не прекращалась все время, пока Монтанелли жил во Флоренции, и публика уделяла ей больше внимания, чем самому проповеднику.
Some members of the liberal party ventured to remonstrate with the Gadfly about the unnecessary malice of his tone towards Montanelli; but they did not get much satisfaction out of him.	Некоторые из членов либеральной партии пытались доказать Оводу всю неуместность его злобного тона по адресу Монтанелли, но ничего этим не добились.
He only smiled affably and answered with a languid little stammer:	Слушая их, он только любезно улыбался и отвечал, чуть заикаясь:
"R-really, gentlemen, you are rather unfair.	- П-поистине, господа, вы не совсем добросовестны.
I expressly stipulated, when I gave in to Signora Bolla, that I should be allowed a l-l-little chuckle all to myself now.	Делая уступку синьоре Болле, я специально выговорил себе п-право посмеяться в свое удовольствие, когда приедет М-монтанелли.
It is so nominated in the bond!"	Таков был уговор.
At the end of October Montanelli returned to his see in the Romagna, and, before leaving Florence, preached a farewell sermon in which he spoke of the controversy, gently deprecating the vehemence of both writers and begging his unknown defender to set an example of tolerance by closing a useless and unseemly war of words.	В конце октября Монтанелли выехал к себе в епархию. Перед отъездом в прощальной проповеди он коснулся нашумевшей полемики, выразил сожаление по поводу излишней горячности обоих авторов и просил своего неизвестного защитника стать примером, заслуживающим подражания, то есть первым прекратить эту бессмысленную и недостойную словесную войну.