LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.

Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Let us add, that the inexcusable Gisquet order, which enjoined doctors to lodge information against the wounded, having outraged public opinion, and not opinion alone, but the King first of all, the wounded were covered and protected by this indignation; and, with the exception of those who had been made prisoners in the very act of combat, the councils of war did not dare to trouble any one.	Добавим, что беспримерный приказ префекта Жиске, предписывавший врачам выдавать раненых полиции, возмутил не только общественное мнение, но даже самого короля, и для раненых это всеобщее негодование послужило лучшей защитой и охраной; за исключением тех, кто был захвачен на поле боя, военные трибуналы не осмелились никого привлекать к ответственности.
So Marius was left in peace.	Поэтому Мариуса оставили в покое.
M. Gillenormand first passed through all manner of anguish, and then through every form of ecstasy.	Жильнорман прошел все стадии отчаяния, а затем бурной радости.
It was found difficult to prevent his passing every night beside the wounded man; he had his big armchair carried to Marius' bedside; he required his daughter to take the finest linen in the house for compresses and bandages.	Его с большим трудом отговорили проводить возле раненого ночи напролет; он велел поставить свое большое кресло рядом с постелью Мариуса; он требовал, чтобы дочь употребила на компрессы и бинты самое лучшее белье, какое было в доме.
Mademoiselle Gillenormand, like a sage and elderly person, contrived to spare the fine linen, while allowing the grandfather to think that he was obeyed.	Мадмуазель Жильнорман, как особа рассудительная и умудренная годами, нашла способ припрятать тонкое белье, оставив старика в убеждении, что его приказание исполнено.
M. Gillenormand would not permit any one to explain to him, that for the preparation of lint batiste is not nearly so good as coarse linen, nor new linen as old linen.	Жильнорман и слышать не хотел, будто грубый холст пригоднее для корпии, чем батист, и изношенное полотно лучше нового.
He was present at all the dressings of the wounds from which Mademoiselle Gillenormand modestly absented herself.	Он неизменно присутствовал при перевязках, во время которых девица Жильнорман стыдливо удалялась
When the dead flesh was cut away with scissors, he said: "Aie! aie!"	"Ай' Ай!" - вскрикивал он, когда при нем отрезали ножницами омертвелую ткань.
Nothing was more touching than to see him with his gentle, senile palsy, offer the wounded man a cup of his cooling-draught.	Трогательно было видеть, как он протягивал раненому чашку с лекарственным питьем своей дрожащей старческой рукой.
He overwhelmed the doctor with questions. He did not observe that he asked the same ones over and over again.	Он забрасывал доктора вопросами, не замечая, что постоянно задает одни и те же.
On the day when the doctor announced to him that Marius was out of danger, the good man was in a delirium.	В тот день, когда врач объявил, что Мариус вне опасности, старик совсем обезумел от счастья.
He made his porter a present of three louis.	На радостях он подарил привратнику три луидора.
That evening, on his return to his own chamber, he danced a gavotte, using his thumb and forefinger as castanets, and he sang the following song:	Вечером в своей спальне он протанцевал гавот, прищелкивая пальцами вместо кастаньет и напевая песенку:

"Amour, tu vis en elle; Car c'est dans sa prunelle Que tu mets ton carquois. Narquois! "Moi, je la chante, et j'aime, Plus que Diane meme, Jeanne et ses durs tetons Bretons."	Жанна родом из Бордо, Всех пастушек там гнездо. Если Жанну видел раз, Ты увяз. Плут Амур в нее вселился, В глазках Жанны притаился, Там раскинул сеть хитрец Для сердец. Как Диану, я пою Жанну резвую мою. С Жанной век свой коротать Благодать.
Then he knelt upon a chair, and Basque, who was watching him through the half-open door, made sure that he was praying.	После этого Жильнорман преклонил колени на скамеечке, и Баску, который следил за ним через полуоткрытую дверь, послышалось, будто он молится.
Up to that time, he had not believed in God.	До этих пор он совсем не верил в бога.
At each succeeding phase of improvement, which became more and more pronounced, the grandfather raved.	При каждом новом признаке выздоровления, все более и более несомненного, старец становился все сумасброднее.
He executed a multitude of mechanical actions full of joy; he ascended and descended the stairs, without knowing why.	Он совершал множество беспричинных поступков, ища выхода для своей бурной радости, бегал вверх и вниз по лестницам, сам не зная, зачем.
A pretty female neighbor was amazed one morning at receiving a big bouquet; it was M. Gillenormand who had sent it to her.	Одна из соседок, правда, прехорошенькая, как-то утром была совершенно поражена, получив огромный букет цветов, его прислал Жильнорман.
The husband made a jealous scene.	Муж устроил ей сцену ревности.
M. Gillenormand tried to draw Nicolette upon his knees.	Жильнорман даже порывался сажать к себе на колени Николетту.
He called Marius, "M. le Baron."	Он называл Мариуса "господином бароном".
He shouted:	Он кричал:
"Long live the Republic!"	"Да здравствует республика!"
Every moment, he kept asking the doctor:	Каждую минуту он приставал к доктору с вопросом:
"Is he no longer in danger?"	"Не правда ли, опасность миновала?"
He gazed upon Marius with the eyes of a grandmother.	Он смотрел на Мариуса с нежностью бабушки.
He brooded over him while he ate.	Он боялся дохнуть, когда Мариуса кормили.
He no longer knew himself, he no longer rendered himself an account of himself.	Он не помнил себя, не считался с собой.
Marius was the master of the house, there was abdication in his joy, he was the grandson of his grandson.	Хозяином дома был Мариус; радость старика была похожа на самоотречение, он стал внуком своего внука.
In the state of joy in which he then was, he was the most venerable of children.	При всем сумасбродстве, это было самое благонравное дитя на свете.
In his fear lest he might fatigue or annoy the convalescent, he stepped behind him to smile.	Боясь утомить или наскучить выздоравливающему, он становился позади него и молча ему улыбался.
He was content, joyous, delighted, charming, young.	Он был доволен, весел, счастлив, обворожителен, он помолодел.