LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Monseigneur Welcome had what the people term a "fine head," but so amiable was he that they forgot that it was fine.	У монсеньора Бьенвеню был, говоря языком простонародья, "осанистый вид", но выражение его лица было так ласково, что вы забывали об этой "осанке".
When he conversed with that infantile gayety which was one of his charms, and of which we have already spoken, people felt at their ease with him, and joy seemed to radiate from his whole person.	Когда он вел беседу, детская его веселость, о которой мы уже упоминали, составлявшая одну из самых привлекательных черт его характера, помогала людям чувствовать себя легко и непринужденно; казалось, от всего его существа исходит радость.
His fresh and ruddy complexion, his very white teeth, all of which he had preserved, and which were displayed by his smile, gave him that open and easy air which cause the remark to be made of a man,	Свежий румянец и прекрасно сохранившиеся белые зубы, блестевшие при улыбке, придавали ему тот открытый и приветливый вид, когда невольно хочется сказать о человеке:
"He's a good fellow"; and of an old man,	"Какой добрый малый!" - если он молод, и
"He is a fine man."	"Какой добрый старик!" - если он стар.
That, it will be recalled, was the effect which he produced upon Napoleon.	Мы помним, что такое же впечатление он произвел и на Наполеона.
On the first encounter, and to one who saw him for the first time, he was nothing, in fact, but a fine man.	В самом деле, на первый взгляд, и в особенности для того, кто видел его впервые, это был добрый старик - и только.
But if one remained near him for a few hours, and beheld him in the least degree pensive, the fine man became gradually transfigured, and took on some imposing quality, I know not what; his broad and serious brow, rendered august by his white locks, became august also by virtue of meditation; majesty radiated from his goodness, though his goodness ceased not to be radiant; one experienced something of the emotion which one would feel on beholding a smiling angel slowly unfold his wings, without ceasing to smile.	Но если вам случалось провести с ним несколько часов и видеть его погруженным в задумчивость, этот добрый старик преображался на глазах, становясь все значительнее; его высокий спокойный лоб, величественный благодаря увенчивавшим его сединам, казался еще величественнее в часы, когда епископ предавался размышлениям; нечто возвышенное исходило от этой доброты, не перестававшей излучать свое сияние; вы испытывали такое волнение, словно улыбающийся ангел медленно раскрывал перед вами свои крылья, не переставая озарять вас своей улыбкой.
Respect, an unutterable respect, penetrated you by degrees and mounted to your heart, and one felt that one had before him one of those strong, thoroughly tried, and indulgent souls where thought is so grand that it can no longer be anything but gentle.	Благоговение, невыразимое благоговение медленно охватывало вас, проникая в сердце, и вы чувствовали, что перед вами одна из тех сильных, много переживших и всепрощающих натур, у которых мысль так глубока, что она уже не может не быть кроткой.
As we have seen, prayer, the celebration of the offices of religion, alms-giving, the consolation of the afflicted, the cultivation of a bit of land, fraternity, frugality, hospitality, renunciation, confidence, study, work, filled every day of his life.	Итак, молитва, богослужения, милостыня, утешение скорбящих, возделывание уголка земли, братское милосердие, воздержанность, гостеприимство, самоотречение, упование на бога, наука и труд заполняли все дни его жизни.
Filled is exactly the word; certainly the Bishop's day was quite full to the brim, of good words and good deeds.	Именно заполняли, ибо день епископа был до краев полон добрых мыслей, добрых слов и добрых поступков.

Nevertheless, it was not complete if cold or rainy weather prevented his passing an hour or two in his garden before going to bed, and after the two women had retired.	Однако день этот казался ему незавершенным, если вечером, перед сном, после того как обе женщины удалялись к себе, холодная или дождливая погода мешала ему провести два-три часа в своем саду.
It seemed to be a sort of rite with him, to prepare himself for slumber by meditation in the presence of the grand spectacles of the nocturnal heavens.	Казалось, он выполнял какой-то обряд, когда, готовясь ко сну, предавался размышлениям, созерцая величественное зрелище ночного неба.
Sometimes, if the two old women were not asleep, they heard him pacing slowly along the walks at a very advanced hour of the night.	Иногда, даже в очень поздние часы его домашние, если им не спалось, слышали, как он медленно прохаживался по аллеям.
He was there alone, communing with himself, peaceful, adoring, comparing the serenity of his heart with the serenity of the ether, moved amid the darkness by the visible splendor of the constellations and the invisible splendor of God, opening his heart to the thoughts which fall from the Unknown.	Там он оставался наедине с самим собою, сосредоточенный, безмятежный, спокойный и благоговеющий; ясность его сердца можно было сравнить с ясностью небесного эфира. Взволнованный зримым во мраке великолепием созвездий и незримым великолепием бога, он раскрывал душу мыслям, являвшимся к нему из Неведомого.
At such moments, while he offered his heart at the hour when nocturnal flowers offer their perfume, illuminated like a lamp amid the starry night, as he poured himself out in ecstasy in the midst of the universal radiance of creation, he could not have told himself, probably, what was passing in his spirit; he felt something take its flight from him, and something descend into him.	В такие мгновения, возносясь сердцем в тот самый час, когда ночные цветы возносят к небу свой аромат, весь светящийся, как лампада, зажженная среди звездной ночи, словно растворяясь в экстазе перед всеобъемлющей лучезарностью мироздания, быть может он и сам не мог бы сказать, что совершается в его душе; он чувствовал, как что-то излучается из него и что-то нисходит к нему.
Mysterious exchange of the abysses of the soul with the abysses of the universe!	Таинственный обмен между безднами духа и безднами вселенной!
He thought of the grandeur and presence of God; of the future eternity, that strange mystery; of the eternity past, a mystery still more strange; of all the infinities, which pierced their way into all his senses, beneath his eyes; and, without seeking to comprehend the incomprehensible, he gazed upon it.	Он думал о величии вездесущего бога, о вечности грядущей - чудесной тайне, о вечности минувшей - тайне еще более чудесной; обо всем неизмеримом разнообразии бесконечного во всей его глубине; не пытаясь постичь непостижимое, он созерцал его.
He did not study God; he was dazzled by him.	Он не изучал бога, он поражался ему.
He considered those magnificent conjunctions of atoms, which communicate aspects to matter, reveal forces by verifying them, create individualities in unity, proportions in extent, the innumerable in the infinite, and, through light, produce beauty.	Он размышлял об удивительных столкновениях атомов, которые составляют материю, пробуждают силы, обнаруживая их существование, создают своеобразие в единстве, соотношения в пространстве, бесчисленное в бесконечном и порождают красоту с помощью света.
These conjunctions are formed and dissolved incessantly; hence life and death.	Эти столкновения - вечный круговорот завязок и развязок; отсюда жизнь и смерть.
He seated himself on a wooden bench, with his back against a decrepit vine; he gazed at the stars, past the puny and stunted silhouettes of his fruit-trees.	Он садился на деревянную скамью, прислоненную к ветхой беседке, обвитой виноградом, и смотрел на светила сквозь чахлые и кривые ветви плодовых деревьев.