LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты

Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Эрих Мария Ремарк
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 2
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Kropp has calmed himself; we understand, he saw red; out here every man gets like that sometime.	Кропп успокоился, мы знаем, что с ним сейчас было: это фронтовая истерия, такие припадки бывают у каждого.
"What has Kantorek written to you?" M?ller asks him.	Мюллер спрашивает его: - А что пишет Канторек?
He laughs. "We are the Iron Youth."	- Он пишет, что мы железная молодежь, - смеется Кропп.
We all three smile bitterly.	Мы смеемся все трое горьким смехом.
Kropp rails: he is glad that he can speak.	Кропп сквернословит; он рад, что в состоянии говорить.
Yes, that's the way they think, these hundred thousand Kantoreks!	Да, вот как рассуждают они, они, эти сто тысяч Кантореков!
Iron Youth.	Железная молодежь!
Youth!	Молодежь!
We are none of us more than twenty years old.	Каждому из нас не больше двадцати лет.
But young?	Но разве мы молоды?
Youth?	Разве мы молодежь?
That is long ago.	Это было давно.
We are old folk.	Сейчас мы старики.
TWO	II
It is strange to think that at home in the drawer of my writing table there lies the beginning of a play called	Странно вспоминать о том, что у меня дома, в одном из ящиков письменного стола, лежит начатая драма
"Saul" and a bundle of poems.	"Саул" и связка стихотворений.
Many an evening I have worked over them-we all did something of the kind-but that has become so unreal to me I cannot comprehend it any more.	Я просидел над своими произведениями не один вечер, - ведь почти каждый из нас занимался чем-нибудь в этом роде; но все это стало для меня настолько неправдоподобным, что я уже не могу себе это по-настоящему представить.
Our early life is cut off from the moment we came here, and that without our lifting a hand.	С тех пор как мы здесь, наша прежняя жизнь резко прервалась, хотя мы со своей стороны ничего для этого не предпринимали.
We often try to look back on it and to find an explanation, but never quite succeed.	Порой мы пытаемся припомнить все по порядку и найти объяснение, но у нас это как-то не получается.
For us young men of twenty everything is extraordinarily vague, for Kropp, M?ller, Leer, and for me, for all of us whom Kantorek calls the "Iron Youth."	Особенно неясно все именно нам, двадцатилетним, - Кроппу, Мюллеру, Лееру, мне, - всем тем, кого Канторек называет железной молодежью.
All the older men are linked up with their previous life. They have wives, children, occupations, and interests, they have a background which is so strong that the war cannot obliterate it.	Люди постарше крепко связаны с прошлым, у них есть почва под ногами, есть жены, дети, профессии и интересы; эти узы уже настолько прочны, что война не может их разорвать.

We young men of twenty, however, have only our parents, and some, perhaps, a girl-that is not much, for at our age the influence of parents is at its weakest and girls have not yet got a hold over us.	У нас же, двадцатилетних, есть только наши родители, да у некоторых - девушка. Это не так уж много, - ведь в нашем возрасте привязанность к родителям особенно ослабевает, а девушки еще не стоят на первом плане.
Besides this there was little else -some enthusiasm, a few hobbies, and our school. Beyond this our life did not extend.	А помимо этого, мы почти ничего не знали: у нас были свои мечтания, кой-какие увлечения да школа; больше мы еще ничего не успели пережить.
And of this nothing remains.	И от этого ничего не осталось.
Kantorek would say that we stood on the threshold of life.	Канторек сказал бы, что мы стояли на самом пороге жизни.
And so it would seem.	В общем это верно.
We had as yet taken no root.	Мы еще не успели пустить корни.
The war swept us away.	Война нас смыла.
For the others, the older men, it is but an interruption. They are able to think beyond it.	Для других, тех, кто постарше, война - это временный перерыв, они могут ее мысленно перескочить.
We, however, have been gripped by it and do not know what the end may be.	Нас же война подхватила и понесла, и мы не знаем, чем все это кончится.
We know only that in some strange and melancholy way we have become a waste land. All the same, we are not often sad.	Пока что мы знаем только одно: мы огрубели, но как-то по-особенному, так что в нашем очерствении есть и тоска, хотя теперь мы даже и грустим-то не так уж часто.
Though M?ller would be delighted to have Kemmerich's boots, he is really quite as sympathetic as another who could not bear to think of such a thing for grief.	Если Мюллеру очень хочется получить ботинки Кеммериха, то это вовсе не значит, что он проявляет к нему меньше участия, чем человек, который в своей скорби не решился бы и подумать об этом.
He merely sees things clearly.	Для него это просто разные вещи.
Were Kemmerich able to make any use of the boots, then M?ller would rather go bare-foot over barbed wire than scheme how to get hold of them.	Если бы ботинки могли еще принести Кеммериху хоть какую-нибудь пользу, Мюллер предпочел бы ходить босиком по колючей проволоке, чем размышлять о том, как их заполучить.
But as it is the boots are quite inappropriate to Kemmerich's circumstances, whereas M?ller can make good use of them.	Но сейчас ботинки представляют собой нечто совершенно не относящееся к состоянию Кеммериха, а в то же время Мюллеру они бы очень пригодились.
Kemmerich will die; it is immaterial who gets them.	Кеммерих умрет, - так не все ли равно, кому они достанутся?
Why, then, should M?ller not succeed to them? He has more right than a hospital orderly.	И почему бы Мюллеру не охотиться за ними, ведь у него на них больше прав, чем у какого-нибудь санитара!
When Kemmerich is dead it will be too late.	Когда Кеммерих умрет, будет поздно.
Therefore M?ller is already on the watch.	Вот почему Мюллер уже сейчас присматривает за ними.