LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Федор Достоевский - Бесы - английский и русский параллельные тексты

Федор Достоевский - Бесы - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский - Бесы - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Бесы - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Бесы - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Бесы - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Бесы» — роман Ф. М. Достоевского, изданный в 1871—1872 годах. Один из наиболее политизированных романов Достоевского, был написан им под впечатлением от возникновения ростков террористического и радикального движений в среде русских интеллигентов, разночинцев и пр. Непосредственным прообразом сюжета романа стало вызвавшее большой резонанс в обществе дело С. Г. Нечаева и других по обвинению в убийстве подозреваемого в предательстве студента Ивана Иванова и создании террористической организации.
«Бесы» входит в ряд русских антинигилистических романов, в книге критически разбираются идеи левого толка, в том числе и атеистические, занимавшие умы молодежи того времени.

Бесы - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Бесы - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

His manoeuvres among them were so successful that he got them twice to Varvara Petrovna's salon in spite of their Olympian grandeur.	Он до того маневрировал около них, что и их зазвал раза два в салон Варвары Петровны, несмотря на всё их олимпийство.
These people were very serious and very polite; they behaved nicely; the others were evidently afraid of them; but it was obvious that they had no time to spare.	Эти были очень серьезны и очень вежливы; держали себя хорошо; остальные видимо их боялись; но очевидно было, что им некогда.
Two or three former literary celebrities who happened to be in Petersburg, and with whom Varvara Petrovna had long maintained a most refined correspondence, came also.	Явились и две-три прежние литературные знаменитости, случившиеся тогда в Петербурге и с которыми Варвара Петровна давно уже поддерживала самые изящные отношения.
But to her surprise these genuine and quite indubitable celebrities were stiller than water, humbler than the grass, and some of them simply hung on to this new rabble, and were shamefully cringing before them.	Но, к удивлению ее, эти действительные и уже несомненные знаменитости были тише воды, ниже травы, а иные из них просто льнули ко всему этому новому сброду и позорно у него заискивали.
At first Stepan Trofimovitch was a success. People caught at him and began to exhibit him at public literary gatherings.	Сначала Степану Трофимовичу повезло; за него ухватились и стали его выставлять на публичных литературных собраниях.
The first time he came on to the platform at some public reading in which he was to take part, he was received with enthusiastic clapping which lasted for five minutes.	Когда он вышел в первый раз на эстраду, в одном из публичных литературных чтений, в числе читавших, раздались неистовые рукоплескания, не умолкавшие минут пять.
He recalled this with tears nine years afterwards, though rather from his natural artistic sensibility than from gratitude.	Он со слезами вспоминал об этом девять лет спустя, - впрочем, скорее по художественности своей натуры, чем из благодарности.
"I swear, and I'm ready to bet," he declared (but only to me, and in secret), "that not one of that audience knew anything whatever about me."	"Клянусь же вам и пари держу, - говорил он мне сам (но только мне и по секрету), - что никто-то изо всей этой публики знать не знал о мне ровнешенько ничего!"
A noteworthy admission. He must have had a keen intelligence since he was capable of grasping his position so clearly even on the platform, even in such a state of exaltation; it also follows that he had not a keen intelligence if, nine years afterwards, he could not recall it without mortification, he was made to sign two or three collective protests (against what he did not know); he signed them.	Признание замечательное: стало быть, был же в нем острый ум, если он тогда же, на эстраде, мог так ясно понять свое положение, несмотря на всё свое упоение; и, стало быть, не было в нем острого ума, если он даже девять лет спустя не мог вспомнить о том без ощущения обиды. Его заставили подписаться под двумя или тремя коллективными протестами (против чего - он и сам не знал); он подписался.
Varvara Petrovna too was made to protest against some "disgraceful action" and she signed too.	Варвару Петровну тоже заставили подписаться под каким-то "безобразным поступком", и та подписалась.
The majority of these new people, however, though they visited Varvara Petrovna, felt themselves for some reason called upon to regard her with contempt, and with undisguised irony.	Впрочем, большинство этих новых людей хоть и посещали Варвару Петровну, но считали себя почему-то обязанными смотреть на нее с презрением и с нескрываемою насмешкой.
Stepan Trofimovitch hinted to me at bitter moments afterwards that it was from that time she had been envious of him.	Степан Трофимович намекал мне потом, в горькие минуты, что она с тех-то пор ему и позавидовала.

She saw, of course, that she could not get on with these people, yet she received them eagerly, with all the hysterical impatience of her sex, and, what is more, she expected something.	Она, конечно, понимала, что ей нельзя водиться с этими людьми, но все-таки принимала их с жадностию, со всем женским истерическим нетерпением и, главное, всё чего-то ждала.
At her parties she talked little, although she could talk, but she listened the more.	На вечерах она говорила мало, хотя и могла бы говорить; но она больше вслушивалась.
They talked of the abolition of the censorship, and of phonetic spelling, of the substitution of the Latin characters for the Russian alphabet, of someone's having been sent into exile the day before, of some scandal, of the advantage of splitting Russia into nationalities united in a free federation, of the abolition of the army and the navy, of the restoration of Poland as far as the Dnieper, of the peasant reforms, and of the manifestoes, of the abolition of the hereditary principle, of the family, of children, and of priests, of women's rights, of Kraevsky's house, for which no one ever seemed able to forgive Mr. Kraevsky, and so on, and so on.	Г оворили об уничтожении цензуры и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления России по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении Польши по Днепр, о крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины, о доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр., и пр.
It was evident that in this mob of new people there were many impostors, but undoubtedly there were also many honest and very attractive people, in spite of some surprising characteristics in them.	Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые все-таки удивительные оттенки.
The honest ones were far more difficult to understand than the coarse and dishonest, but it was impossible to tell which was being made a tool of by the other.	Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но неизвестно было, кто у кого в руках.
When Varvara Petrovna announced her idea of founding a magazine, people flocked to her in even larger numbers, but charges of being a capitalist and an exploiter of labour were showered upon her to her face.	Когда Варвара Петровна объявила свою мысль об издании журнала, то к ней хлынуло еще больше народу, но тотчас же посыпались в глаза обвинения, что она капиталистка и эксплуатирует труд.
The rudeness of these accusations was only equalled by their unexpectedness.	Бесцеремонность обвинений равнялась только их неожиданности.
The aged General Ivan Ivanovitch Drozdov, an old friend and comrade of the late General Stavrogin's, known to us all here as an extremely stubborn and irritable, though very estimable, man (in his own way, of course), who ate a great deal, and was dreadfully afraid of atheism, quarrelled at one of Varvara Petrovna's parties with a distinguished young man.	Престарелый генерал Иван Иванович Дроздов, прежний друг и сослуживец покойного генерала Ставрогина, человек достойнейший (но в своем роде) и которого все мы здесь знаем, до крайности строптивый и раздражительный, ужасно много евший и ужасно боявшийся атеизма, заспорил на одном из вечеров Варвары Петровны с одним знаменитым юношей.
The latter at the first word exclaimed,	Тот ему первым словом:
"You must be a general if you talk like that," meaning that he could find no word of abuse worse than "general."	"Вы, стало быть, генерал, если так говорите", то есть в том смысле, что уже хуже генерала он и брани не мог найти.
Ivan Ivanovitch flew into a terrible passion:	Иван Иванович вспылил чрезвычайно:
"Yes, sir, I am a general, and a lieutenant-general, and I have served my Tsar, and you, sir, are a puppy and an infidel!"	"Да, сударь, я генерал, и генерал-лейтенант, и служил государю моему, а ты, сударь, мальчишка и безбожник!"