LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Томас Гарди - Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты

Томас Гарди - Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Томас Гарди - Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Томас Гарди
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Книга, которую критики и сейчас называют самым трагическим и безысходным из произведений Гарди - и сравнивают то с "Преступлением и наказанием" Достоевского, то с "Госпожой Бовари" Флобера. История одаренного юноши из глухого провинциального городка, задыхающегося в рамках бытия "маленького человека", по-прежнему завораживает читателя.

Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Джуд Незаметный - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He learnt for the first time that there was no law of transmutation, as in his innocence he had supposed (there was, in some degree, but the grammarian did not recognize it), but that every word in both Latin and Greek was to be individually committed to memory at the cost of years of plodding.	Только теперь ему стало ясно, что никакого закона превращения не существует, как он по наивности полагал (нечто подобное такому закону было, но автор грамматики этого не признавал), и что каждое слово в отдельности, латинское и греческое, надо запоминать, не жалея многих лет упорного труда.
Jude flung down the books, lay backward along the broad trunk of the elm, and was an utterly miserable boy for the space of a quarter of an hour.	Джуд отшвырнул книги, растянулся на широком стволе вяза и пролежал так с четверть часа, чувствуя себя бесконечно несчастным.
As he had often done before, he pulled his hat over his face and watched the sun peering insidiously at him through the interstices of the straw.	По старой привычке он надвинул на глаза шляпу и следил за солнцем, украдкой заглядывавшим к нему сквозь соломенное плетение.
This was Latin and Greek, then, was it this grand delusion!	Так вот что такое латынь и греческий! Какая ужасная ошибка!
The charm he had supposed in store for him was really a labour like that of Israel in Egypt.	Он предвкушал наслаждение, а в действительности его ждал труд, сравнимый лишь с трудом сынов Израиля в Египте.
What brains they must have in Christminster and the great schools, he presently thought, to learn words one by one up to tens of thousands!	Какие же головы у них там, в Кристминстере, в этих знаменитых школах, мелькнула у него мысль, если они могут запоминать слова десятками тысяч!
There were no brains in his head equal to this business; and as the little sun-rays continued to stream in through his hat at him, he wished he had never seen a book, that he might never see another, that he had never been born.	Нет, его ума на это не хватит. И пока тонкие солнечные лучи играли на его лице, он думал, что лучше бы он никогда не видел книг, лучше бы ему никогда не видеть их впредь, а еще лучше бы вовсе не родиться.
Somebody might have come along that way who would have asked him his trouble, and might have cheered him by saying that his notions were further advanced than those of his grammarian.	Если б кто-нибудь прошел мимо и спросил Джуда о причине его горя и подбодрил бы его, сказав, что в своих понятиях он далеко опередил автора грамматики!
But nobody did come, because nobody does; and under the crushing recognition of his gigantic error Jude continued to wish himself out of the world.	Но никто не пришел, в жизни так не бывает, и, подавленный сознанием своей огромной ошибки, Джуд продолжал думать лишь об одном: лучше б ему не жить на свете.
V	V
During the three or four succeeding years a quaint and singular vehicle might have been discerned moving along the lanes and by-roads near Marygreen, driven in a quaint and singular way.	В течение последующих трех-четырех лет на дорогах Мэригрин и ее окрестностей можно было видеть на редкость странную повозку, разъезжавшую весьма странным образом.
In the course of a month or two after the receipt of the books Jude had grown callous to the shabby trick played him by the dead languages.	Месяц или два спустя после получения книг Джуд уже смирился со злой шуткой, какую сыграли с ним мертвые языки.
In fact, his disappointment at the nature of those tongues had, after a while, been the means of still further glorifying the erudition of Christminster.	Больше того, разочарование в доступности этих языков в конце концов послужило лишь к дальнейшему возвеличению учености Кристминстера в его глазах.

To acquire languages, departed or living in spite of such obstinacies as he now knew them inherently to possess, was a herculean performance which gradually led him on to a greater interest in it than in the presupposed patent process.	Постичь языки, мертвые ли, живые ли, вопреки всем сложностям, казалось Джуду геркулесовым трудом, но теперь это вызывало в нем куда больший интерес, чем предполагаемый легкодоступный метод.
The mountain-weight of material under which the ideas lay in those dusty volumes called the classics piqued him into a dogged, mouselike subtlety of attempt to move it piecemeal.	Г ора материала, под которым крылись идеи в этих запыленных томах, именуемых классиками, побудила его с поистине мышиным упорством попытаться подточить эту гору, хотя бы по частям.
He had endeavoured to make his presence tolerable to his crusty maiden aunt by assisting her to the best of his ability, and the business of the little cottage bakery had grown in consequence.	Он старался не быть в тягость своей бабке, ворчливой старой деве, и помогал ей как только мог, так что дела в маленькой деревенской пекарне заметно поправились.
An aged horse with a hanging head had been purchased for eight pounds at a sale, a creaking cart with a whity-brown tilt obtained for a few pounds more, and in this turn-out it became Jude's business thrice a week to carry loaves of bread to the villagers and solitary cotters immediately round Marygreen.	За восемь фунтов была куплена на распродаже старая понурая кобыла, еще за несколько фунтов приобретена скрипучая повозка с выцветшим коричневым верхом, после чего обязанностью Джуда стало трижды в неделю развозить в этом экипаже хлеб по деревне и уединенным фермам в окрестностях Мэригрин.
The singularity aforesaid lay, after all, less in the conveyance itself than in Jude's manner of conducting it along its route.	Своеобразие, о котором было уже упомянуто выше, заключалось не в самой повозке, а скорее в том, как Джуд водил ее по дорогам.
Its interior was the scene of most of Jude's education by "private study."	Не слезая с повозки, он, самоучкой продолжал свое образование.
As soon as the horse had learnt the road and the houses at which he was to pause awhile, the boy, seated in front, would slip the reins over his arm, ingeniously fix open, by means of a strap attached to the tilt, the volume he was reading, spread the dictionary on his knees, and plunge into the simpler passages from Caesar, Virgil, or Horace, as the case might be, in his purblind stumbling way, and with an expenditure of labour that would have made a tender-hearted pedagogue shed tears; yet somehow getting at the meaning of what he read, and divining rather than beholding the spirit of the original, which often to his mind was something else than that which he was taught to look for.	Как только лошадь запоминала дорогу и дома, у которых следовало останавливаться, сидящий на передке мальчик перебрасывал через руку вожжи, ловко прилаживал с помощью ремня, привязанного к верху повозки, открытую книгу, укладывал на колени словарь и погружался в чтение несложных отрывков из Цезаря, Вергилия или Горация, разбирая их почти наугад, с пятого на десятое, и вкладывая в это столько труда, что иной мягкосердечный учитель не мог бы не прослезиться; однако, докапываясь до смысла прочитанного, он скорее угадывал, чем постигал, дух подлинника, который его воображению часто рисовался иным, чем был на самом деле.
The only copies he had been able to lay hands on were old Delphin editions, because they were superseded, and therefore cheap.	Единственными доступными книгами для него были старинные издания Дофин, они устарели и потому дешево стоили.
But, bad for idle schoolboys, it did so happen that they were passably good for him.	Непригодные для нерадивых школяров, для него они, однако, оказались приемлемы.
The hampered and lonely itinerant conscientiously covered up the marginal readings, and used them merely on points of construction, as he would have used a comrade or tutor who should have happened to be passing by.	Связанный в своих движениях, одинокий ездок добросовестно прикрывал рукой вынесенный на поля перевод текста, обращаясь к нему, только чтобы проверить конструкцию фразы, как обратился бы к товарищу или учителю, если бы они случайно проходили мимо.