LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.

Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He might, athwart this reverie, have also reproached himself on the subject of that insurgent who had been taken to the Rue des Filles-du-Calvaire; but he never even thought of that.	Он мог бы, помимо всего прочего, упрекнуть себя еще и за бунтовщика, которого доставил на улицу Сестер страстей господних, но он даже не думал о нем.
The lesser fault was lost in the greater.	Мелкий проступок затмевала более тяжкая вина.
Besides, that insurgent was, obviously, a dead man, and, legally, death puts an end to pursuit.	Кроме того, бунтовщик, несомненно, был мертв, а со смертью, согласно закону, прекращается и преследование.
Jean Valjean was the load which weighed upon his spirit.	Жан Вальжан - вот тяжкий груз, давивший на его совесть.
Jean Valjean disconcerted him.	Жан Вальжан сбивал его с толку.
All the axioms which had served him as points of support all his life long, had crumbled away in the presence of this man.	Все правила, служившие ему опорой на протяжении всей жизни, рушились перед лицом этого человека.
Jean Valjean's generosity towards him, Javert, crushed him.	Великодушие Жана Вальжана по отношению к нему, Жаверу, подавляло его.
Other facts which he now recalled, and which he had formerly treated as lies and folly, now recurred to him as realities.	Другие поступки Жана Вальжана, которые прежде он считал лживыми и безрассудными, теперь являлись ему в истинном свете.
M. Madeleine reappeared behind Jean Valjean, and the two figures were superposed in such fashion that they now formed but one, which was venerable.	За Жаном Вальжаном вставал образ Мадлена, и два эти лица, наплывая друг на друга, сливались в одно, светлое и благородное.
Javert felt that something terrible was penetrating his soul-admiration for a convict.	Жавер чувствовал, как в душу его закрадывается нечто недопустимое - преклонение перед каторжником.
Respect for a galley-slave-is that a possible thing?	Уважение к острожнику, мыслимо ли это?
He shuddered at it, yet could not escape from it. In vain did he struggle, he was reduced to confess, in his inmost heart, the sublimity of that wretch.	Он дрожал от волнения, но не мог справиться с собой Как он ни противился этому, ему приходилось признать в глубине души нравственное превосходство отверженного.
This was odious.	Это было нестерпимо.
A benevolent malefactor, merciful, gentle, helpful, clement, a convict, returning good for evil, giving back pardon for hatred, preferring pity to vengeance, preferring to ruin himself rather than to ruin his enemy, saving him who had smitten him, kneeling on the heights of virtue, more nearly akin to an angel than to a man.	Милосердный злодей, сострадательный каторжник, кроткий, великодушный, который помогает в беде, воздает добром за зло, прощает своим ненавистникам, предпочитает жалость мести, который готов скорее погибнуть, чем погубить врага, и спасает человека, который оскорбил его, - преступник, коленопреклоненный на высотах добродетели, более близкий к ангелу, чем к человеку!
Javert was constrained to admit to himself that this monster existed.	Жавер вынужден был признать, что подобное диво существует на свете.
Things could not go on in this manner.	Дальше так продолжаться не могло.

Certainly, and we insist upon this point, he had not yielded without resistance to that monster, to that infamous angel, to that hideous hero, who enraged almost as much as he amazed him.	Правда, - и мы на этом наслаиваем, - Жавер не без борьбы отдался во власть чудовищу, нечестивому ангелу, презренному герою, который вызывал в нем почти в равной мере и негодование и восхищение.
Twenty times, as he sat in that carriage face to face with Jean Valjean, the legal tiger had roared within him.	Когда он ехал в карете один на один с Жаном Вальжаном, сколько раз в нем возмущался и рычал тигр законности!
A score of times he had been tempted to fling himself upon Jean Valjean, to seize him and devour him, that is to say, to arrest him.	Сколько раз его одолевало желание броситься на Жана Вальжана, схватить его и растерзать, иными словами, арестовать!
What more simple, in fact?	В самом деле, что могло быть проще?
To cry out at the first post that they passed:-"Here is a fugitive from justice, who has broken his ban!" to summon the gendarmes and say to them:	Крикнуть, поравнявшись с первым же караульным постом "Вот беглый каторжник, укрывающийся от правосудия!" Позвать жандармов и заявить: "Берите его!"
"This man is yours!" then to go off, leaving that condemned man there, to ignore the rest and not to meddle further in the matter.	Потом уйти, оставить им проклятого злодея и больше ничего не знать, ни во что не вмешиваться.
This man is forever a prisoner of the law; the law may do with him what it will.	Ведь этот человек - пожизненный пленник закона; пусть закон и распоряжается им, как пожелает.
What could be more just?	Что может быть справедливее?
Javert had said all this to himself; he had wished to pass beyond, to act, to apprehend the man, and then, as at present, he had not been able to do it; and every time that his arm had been raised convulsively towards Jean Valjean's collar, his hand had fallen back again, as beneath an enormous weight, and in the depths of his thought he had heard a voice, a strange voice crying to him:-"It is well.	Все это Жавер говорил себе; более того, он хотел действовать, хотел схватить свою жертву, но и тогда и теперь был не в силах это сделать; всякий раз, как его рука судорожно протягивалась к вороту Жана Вальжана, она падала, словно была налита свинцом, а в глубине его сознания звучал голос, странный голос, кричавший ему: "Хорошо!
Deliver up your savior.	Предай своего спасителя.
Then have the basin of Pontius Pilate brought and wash your claws."	А затем, как Понтий Пилат, вели принести сосуд с водой и умой свои когти".
Then his reflections reverted to himself and beside Jean Valjean glorified he beheld himself, Javert, degraded.	Потом его мысли обращались на него самого, и рядом с величавым образом Жана Вальжана он видел себя, Жавера, жалким и униженным.
A convict was his benefactor!	Его благодетелем был каторжник!
But then, why had he permitted that man to leave him alive?	В сущности с какой стати он разрешил этому человеку подарить ему жизнь?
He had the right to be killed in that barricade.	Он имел право бить убитым на баррикаде.
He should have asserted that right.	Ему следовало воспользоваться этим правом.
It would have been better to summon the other insurgents to his succor against Jean Valjean, to get himself shot by force.	Он должен был позвать других повстанцев на помощь и насильно заставить их расстрелять себя.
His supreme anguish was the loss of certainty.	Так было бы лучше. Мучительнее всего была утрата веры в себя.