LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Дэвид Герберт Лоуренс
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии. Накал страстей и яркость любовных сцен этого романа были восприняты блюстителями морали как вызов обществу. «Любовник леди Чаттерли» сразу же после выхода в свет в 1928 году был запрещен к дальнейшему изданию, а готовый тираж был изъят и уничтожен. Запрет действовал более 30 лет, и лишь в 1960 году после громкого судебного процесса, всколыхнувшего всю Англию, роман был реабилитирован и полностью восстановлен в правах.

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

But he was aware of the noises of the night, the engines at Stacks Gate, the traffic on the main road.	И все-таки чуткое ухо улавливало ночные звуки: далеко-далеко на шахте чухают маленькие составы с вагонетками, шуршат по дороге машины.
Slowly he climbed the denuded knoll.	Не спеша влез он на плешивый пригорок.
And from the top he could see the country, bright rows of lights at Stacks Gate, smaller lights at Tevershall pit, the yellow lights of Tevershall and lights everywhere, here and there, on the dark country, with the distant blush of furnaces, faint and rosy, since the night was clear, the rosiness of the outpouring of white-hot metal.	Оттуда видна долина: рядами бежали огоньки на "Отвальной", чуть поменьше - на "Тивершолльской". Кучка желтых огней - в самой деревне. Повсюду рассыпались огни по долине. Совсем издалека прилетали слабые розоватые сполохи сталеплавильных печей. Значит, в эти минуты по желобу устремляется огненно-белая струя металла.
Sharp, wicked electric lights at Stacks Gate!	"Отвальная" светит резкими, недобрыми электрическими огнями.
An undefinable quick of evil in them!	В них - средоточие зла, хотя словами это не объяснить.
And all the unease, the ever-shifting dread of the industrial night in the Midlands.	В них - напряженная и суетливая рабочая ночь.
He could hear the winding-engines at Stacks Gate turning down the seven-o'clock miners. The pit worked three shifts.	Вот в подъемники на "Отвальной" загрузилась очередная партия углекопов - шахта работает в три смены.
He went down again into the darkness and seclusion of the wood.	Он снова нырнул во мрак леса: там уединение и покой.
But he knew that the seclusion of the wood was illusory.	Нет, нет ему покоя, он просто пытается себя обмануть.
The industrial noises broke the solitude, the sharp lights, though unseen, mocked it.	Уединение его нарушается шумом шахт и заводов, злые огни вот-вот прорежут тьму, выставят его на посмешище.
A man could no longer be private and withdrawn.	Нет, нигде не сыскать человеку покоя, нигде не спрятаться от суеты.
The world allows no hermits.	Жизнь не терпит отшельников.
And now he had taken the woman, and brought on himself a new cycle of pain and doom.	А теперь, сблизившись с этой женщиной, он вовлек себя в новую круговерть мучений и губительства.
For he knew by experience what it meant.	Он знал по опыту, к чему это приводит.
It was not woman's fault, nor even love's fault, nor the fault of sex.	И виновата не женщина, не любовь, даже не влечение плоти.
The fault lay there, out there, in those evil electric lights and diabolical rattlings of engines.	Виновата жизнь, что вокруг: злобные электрические огни, адский шум и лязг машин.
There, in the world of the mechanical greedy, greedy mechanism and mechanized greed, sparkling with lights and gushing hot metal and roaring with traffic, there lay the vast evil thing, ready to destroy whatever did not conform.	В царстве жадных механизмов и механической жадности, там, где слепит свет, льется раскаленный металл, оглушает шум улиц, и живет страшное чудовище, виновное во всех бедах, изничтожающее всех и вся, кто смеет не подчиниться.

Soon it would destroy the wood, and the bluebells would spring no more.	Скоро изничтожится и этот лес, и не взойдут больше по весне колокольчики.
All vulnerable things must perish under the rolling and running of iron.	Все хрупкие, нежные создания природы обратятся в пепел под огненной струей металла.
He thought with infinite tenderness of the woman.	С какой нежностью вдруг вспомнилась ему женщина!
Poor forlorn thing, she was nicer than she knew, and oh! so much too nice for the tough lot she was in contact with.	Бедняжка. До чего ж обделена она вниманием, а ведь красива, хоть и сама этого не понимает.
Poor thing, she too had some of the vulnerability of the wild hyacinths, she wasn't all tough rubber-goods and platinum, like the modern girl.	И уж конечно, не место такой красоте в окружении бесчувственных людей; бедняжка, душа у нее хрупка, как лесной гиацинт, не в пример нынешним женщинам: у тех души бесчувственные, точно из резины или металла.
And they would do her in! As sure as life, they would do her in, as they do in all naturally tender life.	И современный мир погубит ее, непременно погубит, как и все, что по природе своей нежно.
Tender!	Да, нежно!
Somewhere she was tender, tender with a tenderness of the growing hyacinths, something that has gone out of the celluloid women of today.	В душе этой женщины жила нежность, сродни той, что открывается в распустившемся гиацинте; нежность, неведомая теперешним пластмассовым женщинам-куклам.
But he would protect her with his heart for a little while.	И вот ему выпало ненадолго согреть эту душу теплом своего сердца.
For a little while, before the insentient iron world and the Mammon of mechanized greed did them both in, her as well as him.	Ненадолго, ибо скоро ненасытный бездушный мир машин и мошны сожрет и их обоих.
He went home with his gun and his dog, to the dark cottage, lit the lamp, started the fire, and ate his supper of bread and cheese, young onions and beer.	Он пошел домой, ружье за спиной да собака - вот и все его спутники. В доме темно. Он зажег свет, затопил камин, собрал ужин, хлеб, сыр, молодой лук да пиво.
He was alone, in a silence he loved.	Он любил посидеть один, в тишине.
His room was clean and tidy, but rather stark.	В комнатке чистота и порядок, только уюта недостает.
Yet the fire was bright, the hearth white, the petroleum lamp hung bright over the table, with its white oil-cloth.	Впрочем, ярко горит огонь в камине, светит керосиновая лампа над столом, застеленным белой клеенкой.
He tried to read a book about India, but tonight he could not read.	Он взялся было за книгу об Индии, но сегодня что-то не читалось.
He sat by the fire in his shirt-sleeves, not smoking, but with a mug of beer in reach.	Сняв куртку, присел к камину, однако, изменив привычке, не закурил, а поставил рядом кружку пива.
And he thought about Connie.	И задумался о Конни.
To tell the truth, he was sorry for what had happened, perhaps most for her sake.	По правде говоря, он жалел о случившемся. Ему было страшно за нее.