LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"My debts had other incarnations. There is the kind that goes about on two feet, in a green cloth coat, and blue spectacles, carrying umbrellas of various hues; you come face to face with him at the corner of some street, in the midst of your mirth. These have the detestable prerogative of saying,	Притом эти двуногие долги, одетые в зеленое сукно, в синих очках, с выгоревшими зонтиками, эти воплощенные долги, с которыми мы сталкиваемся лицом к лицу на перекрестке в то самое мгновение, когда на лице у нас улыбка, пользуются особым, ужасным правом - правом сказать:
'M. de Valentin owes me something, and does not p ay.	"Господин де Валантен мне должен и не платит.
I have a hold on him.	Он в моих руках.
He had better not show me any offensive airs!'	О, посмей он только подать вид, что ему неприятно со мной встречаться! "
You must bow to your creditors, and moreover bow politely.	Кредиторам необходимо кланяться, и кланяться приветливо.
' When are you going to pay me?' say they.	"Когда вы мне заплатите? " - говорят они.
And you must lie, and beg money of another man, and cringe to a fool seated on his strong-box, and receive sour looks in return from these horse-leeches; a blow would be less hateful; you must put up with their crass ignorance and calculating morality.	И ты обязан лгать, выпрашивать деньги у кого-нибудь другого, кланяться дураку, восседающему на своем сундуке, встречать его холодный взгляд, взгляд лихоимца, более оскорбительный, чем пощечина, терпеть его Баремову мораль и грубое его невежество.
A debt is a feat of the imaginative that they cannot appreciate.	Долги - это спутники сильного воображения, чего не понимают кредиторы.
A borrower is often carried away and over-mastered by generous impulses; nothing great, nothing magnanimous can move or dominate those who live for money, and recognize nothing but money.	Порывы души увлекают и часто порабощают того, кто берет взаймы, тогда как ничто великое не порабощает, ничто возвышенное не руководит теми, кто живет ради денег и ничего, кроме денег, не знает.
I myself held money in abhorrence.	Мне деньги внушали ужас.
"Or a bill may undergo a final transformation into some meritorious old man with a family dependent upon him.	Наконец, вексель может преобразиться в старика, обремененного семейством и наделенного всяческими добродетелями.
My creditor might be a living picture for Greuze, a paralytic with his children round him, a soldier's widow, holding out beseeching hands to me.	Я мог бы стать должником какой-нибудь одушевленной картины Греза, паралитика, окруженного детьми, вдовы солдата, и все они стали бы протягивать ко мне руки с мольбой.
Terrible creditors are these with whom we are forced to sympathize, and when their claims are satisfied we owe them a further debt of assistance.	Ужасны те кредиторы, с которыми надо плакать; когда мы им заплатим, мы должны еще оказывать им помощь.
"The night before the bills fell due, I lay down with the false calm of those who sleep before their approaching execution, or with a duel in prospect, rocked as they are by delusive hopes.	Накануне срока платежа я лег спать с тем мнимым спокойствием, с каким спят люди перед казнью, перед дуэлью, позволяя обманчивой надежде убаюкивать их.

But when I woke, when I was cool and collected, when I found myself imprisoned in a banker's portfolio, and floundering in statements covered with red ink-then my debts sprang up everywhere, like grasshoppers, before my eyes. There were my debts, my clock, my armchairs; my debts were inlaid in the very furniture which I liked best to use.	Но когда я проснулся и пришел в себя, когда я почувствовал, что душа моя запрятана в бумажнике банкира, покоится в описях, записана красными чернилами, то отовсюду, точно кузнечики, стали выскакивать мои долги: они были в часах, на креслах; ими была инкрустирована моя любимая мебель.
These gentle inanimate slaves were to fall prey to the harpies of the Chatelet, were to be carried off by the broker's men, and brutally thrown on the market.	Мои вещи станут добычею судейских гарпий, и милых моих неодушевленных рабов судебные пристава уволокут и как попало свалят на площади.
Ah, my property was a part of myself!	Ах, мой скарб был еще частью меня самого!
"The sound of the door-bell rang through my heart; while it seemed to strike at me, where kings should be struck at-in the head.	Звонок моей квартиры отзывался у меня в сердце, поражая меня в голову, куда и полагается разить королей.
Mine was a martyrdom, without heaven for its reward.	То было мученичество - без рая в качестве награды.
For a magnanimous nature, debt is a hell, and a hell, moreover, with sheriffs officers and brokers in it.	Да, для человека благородного долг - это ад, но только ад с судебными приставами, с поверенными в делах.
An undischarged debt is something mean and sordid; it is a beginning of knavery; it is something worse, it is a lie; it prepares the way for crime, and brings together the planks for the scaffold.	Неоплаченный долг - это низость, это мошенничество в зародыше, хуже того - ложь. Он замышляет преступления, он собирает доски для эшафота.
My bills were protested.	Мои векселя были опротестованы.
Three days afterwards I met them, and this is how it happened.	Три дня спустя я заплатил по ним.
"A speculator came, offering to buy the island in the Loire belonging to me, where my mother lay buried. I closed with him.	Вот каким образом: ко мне явился перекупщик с предложением продать ему принадлежавший мне остров на Луаре, где находится могила моей матери; я согласился.
When I went to his solicitor to sign the deeds, I felt a cavern-like chill in the dark office that made me shudder; it was the same cold dampness that had laid hold upon me at the brink of my father's grave.	Подписывая контракт с покупщиком у его нотариуса, я почувствовал, как в этой темной конторе на меня пахнуло погребом. Я вздрогнул, вспомнив, что такая же сырость и холод охватили меня на краю могилы, куда опустили моего отца.
I looked upon this as an evil omen.	Мне это показалось дурною приметою.
I seemed to see the shade of my mother, and to hear her voice. What power was it that made my own name ring vaguely in my ears, in spite of the clamor of bells?	Мне почудился голос матери, ее тень; не знаю, каким чудом сквозь колокольный звон мое собственное имя чуть слышно раздалось у меня в ушах!
"The money paid down for my island, when all my debts were discharged, left me in possession of two thousand francs.	От денег, полученных за остров, у меня, по уплате всех долгов, осталось две тысячи франков.