LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты

Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Эрих Мария Ремарк
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 2
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

We open fire on them.	Мы начинаем вести по ним огонь.
But they work nearer and things begin to look bad.	Но они подбираются ближе, и дело принимает скверный оборот.
Bertinck is lying in the hole with us.	Бертинк лежит с нами в воронке.
When he sees that we cannot hit them because under the sharp fire we have to think too much about keeping under cover, he takes a rifle, crawls out of the hole, and lying down propped on his elbows, he takes aim.	Заметив, что мы никак не можем в них попасть, -а промах мы даем потому, что огонь очень сильный и нам нельзя высунуться, - он берет винтовку, вылезает из воронки и начинает целиться с локтя.
He fires - the same moment a bullet smacks into him, they have got him.	Он стреляет, ив то же мгновение мы слышим щелчок упавшей возле него пули. Она его задела.
Still he lies and aims again; - once he shifts and again takes aim; at last the rifle cracks.	Но он лежит на том же месте и продолжает целиться; на время он опускает винтовку, потом прикладывается снова; наконец слышится треск выстрела.
Bertinck lets the gun drop and says:	Бертинк роняет винтовку, говорит:
"Good," and slips back into the hole.	"Хорошо", - и сползает обратно в воронку.
The hindermost of the two flame-throwers is hit, he falls, the hose slips away from the other fellow, the fire squirts about on all sides and the man burns.	Шедший сзади огнеметчик ранен, он падает, шланг выскальзывает из рук второго солдата, пламя брызжет во все стороны, и на нем загорается одежда.
Bertinck has a chest wound.	У Бертинка прострелена грудь.
After a while a fragment smashes away his chin, and the same fragment has sufficient force to tear open Leer's hip.	Через некоторое время осколок отрывает ему подбородок. У этого же осколка еще хватает силы вспороть Лееру бедро.
Leer groans as he supports himself on his arm, he bleeds quickly, no one can help him.	Леер стонет и выжимается на локтях; он быстро истекает кровью, и никто не может ему помочь.
Like an emptying tube, after a couple of minutes he collapses.	Через несколько минут он бессильно оседает на землю, как бурдюк, из которого вытекла вода.
What use is it to him now that he was such a good mathematician at school.	Что ему теперь пользы в том, что в школе он был таким хорошим математиком...
The months pass by.	Месяцы бегут.
The summer of 1918 is the most bloody and the most terrible.	Это лето 1918 года - самое кровавое и самое трудное.
The days stand like angels in blue and gold, incomprehensible, above the ring of annihilation.	Летние дни, непостижимо прекрасные, все в золоте и синеве, стоят как ангелы над чертой смерти.
Every man here knows that we are losing the war.	Каждый из нас знает, что войну мы проигрываем.
Not much is said about it, we are falling back, we will not be able to attack again after this big offensive, we have no more men and no more ammunition.	Об этом много не говорят. Мы отходим, после нынешнего большого наступления союзников мы уже не сможем продвигаться вперед, - у нас нет больше людей и боеприпасов.
Still the campaign goes on - the dying goes on --	Однако кампания продолжается... Люди продолжают умирать...

Summer of 1918 - Never has life in its niggardliness seemed to us so desirable as now; - the red poppies in the meadows round our billets, the smooth beetles on the blades of grass, the warm evenings in the cool, dim rooms, the black mysterious trees of the twilight, the stars and the flowing waters, dreams and long sleep - O Life, life, life!	Лето 1918 года... Никогда еще наша жизнь с ее скупо отмеренными радостями не казалась нам такой желанной, как сейчас, - красные маки, теплые вечера в полутемных, прохладных комнатах, черные, таинственные в сумерках, деревья, звезды, шум струящейся воды, долгий сон и сновидения... О жизнь, о жизнь!
Summer of 1918-Never was so much silently suffered as in the moment when we depart once again for the front-line.	Лето 1918 года... Никогда еще не знали мы более тяжких мук, чем те невысказанные муки, которые мы терпим, выступая на передовые.
Wild, tormenting rumours of an armistice and peace are in the air, they lay hold on our hearts and make the return to the front harder than ever.	По фронтовым частям поползли невесть откуда взявшиеся и будоражащие слухи о перемирии и о мире. Они сеют смятение в сердцах, и идти туда стало так невыносимо трудно!
Summer of 1918-Never was life in the line more bitter and more full of horror than in the hours of the bombardment, when the blanched faces lie in the dirt and the hands clutch at the one thought: No!	Лето 1918 года... Никогда еще окопная жизнь не была более горькой и ужасной, чем в часы, проведенные под огнем, когда бледные, прижавшиеся к грязной земле лица и судорожно сжатые руки молят об одном:
No!	"Нет! Нет!
Not now!	Только не сейчас!
Not now at the last moment!	Только не сейчас, когда так близок конец!"
Summer of 1918-Breath of hope that sweeps over the scorched fields, raging fever of impatience, of disappointment, of the most agonizing terror of death, insensate question: Why?	Лето 1918 года... Ветер надежды, несущийся над выжженными полями, неистовая лихорадка нетерпения, разочарования, небывало обостренный, трепетный страх смерти, мучительный вопрос: почему?
Why do they make an end?	Почему этому не положат конец?
And why do these rumours of an end fly about?	И откуда эти настойчиво пробивающиеся слухи о конце?
There are so many airmen here, and they are so sure of themselves that they give chase to single individuals, just as though they were hares.	Здесь так часто появляются аэропланы, и летчики действуют так уверенно, что они охотятся на отдельных людей, как на зайцев.
For every one German plane there come at least five English and American.	На каждый немецкий аэроплан приходится по меньшей мере пять английских и американских.
For one hungry, wretched German soldier come five of the enemy, fresh and fit.	На одного голодного, усталого немецкого солдата в наших окопах приходится пять сильных, свежих солдат в окопах противника.
For one German army loaf there are fifty tins of canned beef over there.	На одну немецкую армейскую буханку хлеба приходится пятьдесят банок мясных консервов на той стороне.
We are not beaten, for as soldiers we are better and more experienced; we are simply crushed and driven back by overwhelming superior forces.	Мы не разбиты, потому что мы хорошие, более опытные солдаты; мы просто подавлены и отодвинуты назад многократно превосходящим нас противником.