LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Ги Мопассан - Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты

Ги Мопассан - Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Ги Мопассан - Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Ги де Мопассан
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Роман, основанный на злодеяниях и шутках судьбы, на контрасте, затмевающемся привычкой, о трагизме человеческих чувств..

Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Пьер и Жан - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

However, he remembered that he had been slighter, and had a soft hand, and that he often brought flowers. Very often-for his father would constantly say:	Все же он припомнил, что Марешаль был тогда стройнее, что руки у него были нежные и что он часто, очень часто приносил цветы, -- ведь отец постоянно твердил:
"What, another bouquet!	"Опять букет!
But this is madness, my dear fellow; you will ruin yourself in roses."	Это безумие, дорогой мой, вы разоритесь на розах".
And Marechal would say:	А Марешаль отвечал:
"No matter; I like it."	"Пустяки, мне это доставляет удовольствие".
And suddenly his mother's voice and accent, his mother's as she smiled and said:	И вдруг голос, голос матери, говорившей с улыбкой:
"Thank you, my kind friend," flashed on his brain, so clearly that he could have believed he heard her.	"Спасибо, друг мой", -- так явственно зазвучал в его ушах, что ему почудилось, будто он слышит его сейчас.
She must have spoken those words very often that they should remain thus graven on her son's memory.	Значит, много раз произносила она эти три слова, если они так врезались в память сына!
So Marechal brought flowers; he, the gentleman, the rich man, the customer, to the humble shop-keeper, the jeweller's wife.	Итак, Марешаль, господин Марешаль, богатый покупатель, подносил цветы лавочнице, жене скромного ювелира.
Had he loved her?	Любил ли он ее?
Why should he have made friends with these tradespeople if he had not been in love with the wife?	Но как бы он мог подружиться с этими мещанами, если бы не любил хозяйку дома?
He was a man of education and fairly refined tastes.	Это был человек образованный, довольно развитого ума.
How many a time had he discussed poets and poetry with Pierre.	Сколько раз он беседовал с Пьером о поэтах и поэзии!
He did not appreciate these writers from an artistic point of view, but with sympathetic and responsive feeling.	Он оценивал писателей не как художник, но как впечатлительный буржуа.
The doctor had often smiled at his emotions which had struck him as rather silly, now he plainly saw that this sentimental soul could never, never have been the friend of his father, who was so matter-of-fact, so narrow, so heavy, to whom the word "Poetry" meant idiocy.	Пьер в душе посмеивался над его восторгами, находя их несколько наивными. Теперь он понял, что этот любитель сентиментальных стихов никогда, никогда не мог стать другом его отца, такого заурядного, такого будничного, для которого слова "поэзия" означало "глупость".
This Marechal then, being young, free, rich, ready for any form of tenderness, went by chance into the shop one day, having perhaps observed its pretty mistress.	Итак, этот Марешаль, молодой, свободный, богатый, сердце которого жаждало любви, зашел однажды случайно в лавку ювелира, быть может, потому, что заметил миловидную хозяйку.
He had bought something, had come again, had chatted, more intimately each time, paying by frequent purchases for the right of a seat in the family, of smiling at the young wife and shaking hands with the husband.	Он что-то купил, через день-другой пришел опять, разговорился, потом стал частым посетителем, все ближе сходясь с хозяевами и оплачивая дорогими покупками право бывать у них в доме, улыбаться молодой хозяйке и пожимать руку мужа.
And what next-what next-good God-what next?	Ну, а лотом... потом... боже мой... что же потом?

He had loved and petted the first child, the jeweller's child, till the second was born; then, till death, he had remained impenetrable; and when his grave was closed, his flesh dust, his name erased from the list of the living, when he himself was quiet and forever gone, having nothing to scheme for, to dread or to hide, he had given his whole fortune to the second child!	Он любил и ласкал первого ребенка, сына ювелира, до рождения второго, потом он хранил свою тайну до самой смерти; когда же могила закрылась, когда его плоть обратилась в тлен, а имя было вычеркнуто из списка живых, когда все его существо исчезло навсегда и уже нечего было опасаться, нечего щадить и скрывать, он отдал все свое состояние второму ребенку!..
Why?	Почему?..
The man had all his wits; he must have understood and foreseen that he might, that he almost infallibly must, give grounds for the supposition that the child was his.	Ведь он был неглуп, должен же был понять и предвидеть, что почти неизбежно подаст этим повод считать его отцом ребенка.
He was casting obloquy on a woman.	Итак, он решился обесчестить имя женщины?
How could he have done this if Jean were not his son?	Зачем бы он это сделал, не будь Жан его сыном?
And suddenly a clear and fearful recollection shot through his brain. Marechal was fair-fair like Jean.	И вдруг отчетливое, ужасное воспоминание потрясло душу Пьера: у Марешаля были светлые волосы, такие же, как у Жана.
He now remembered a little miniature portrait he had seen formerly in Paris, on the drawing-room chimney-shelf, and which had since disappeared.	Пьер вспомнил портрет-миниатюру, стоявшую на камине в их парижской гостиной; теперь портрет исчез.
Where was it?	Где он?
Lost, or hidden away?	Утерян или спрятан?
Oh, if he could but have it in his hand for one minute!	Если бы взять его в руки только на одно мгновение!
His mother kept it perhaps in the unconfessed drawer where love-tokens were treasured.	Быть может, мать убрала его в потайной ящик, где хранят реликвии любви?..
His misery in this thought was so intense that he uttered a groan, one of those brief moans wrung from the breast by a too intolerable pang.	При этой мысли им овладело такое отчаяние, что он невольно вскрикнул, застонал, как стонут, испытывая невыносимую боль.
And immediately, as if it had heard him, as if it had understood and answered him, the fog-horn on the pier bellowed out close to him.	И внезапно, словно услышав этот стон, словно поняв его муки и отвечая ему, где-то совсем близко завыла сирена.
Its voice, like that of a fiendish monster, more resonant than thunder-a savage and appalling roar contrived to drown the clamour of the wind and waves-spread through the darkness, across the sea, which was invisible under its shroud of fog.	Нечеловеческий рев, громоподобный, дикий и грозный, чье назначение покрывать голоса ветра и волн, разнесся во тьме над невидимым морем, погребенным под туманом.
And again, through the mist, far and near, responsive cries went up to the night.	И сквозь густую мглу снова раздались в ночи близкие и дальние ответные вопли.
They were terrifying, these calls given forth by the great blind steam-ships.	Страшно было слушать эти призывы о помощи, посылаемые огромными слепыми пароходами.
Then all was silent once more.	Потом все смолкло.