LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты

Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Сомерсет Моэм
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

История страстной, трагической, всепрощающей любви, загадочного преступления, крушения иллюзий и бесконечного человеческого одиночества… Короткая связь богатого английского наследника и русской эмигрантки, вынужденной сделаться «ночной бабочкой»…

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She was domineering at the card table.	За карточным столом она смотрела на обоих свысока.
The game proceeded in just the same way as on how many evenings it had done.	Игра шла в точности так же, как в многие и многие прежние вечера.
Leslie, after overcalling, was doubled by his daughter, redoubled, and with triumph went down fourteen hundred; Mrs. Mason, with her hand full of picture cards, refused to listen to her partner's insistent demand for a slam; Charley was careless.	Лесли наобъявлял взятки, дочь его перехитрила, он удвоил усилия и с торжеством проиграл тысячу четыреста; у миссис Мейсон было полно фигурных карт, но она не пожелала слушаться партнера и объявила шлем; Чарли играл небрежно.
"Why didn't you return me a diamond, you fool?" cried Patsy.	- Ты, дурной, ты мне почему не вернул бубны? -крикнула Пэтси.
"Why should I return you a diamond?"	- А почему я должен возвращать бубны?
"Didn't you see me play a nine and then a six?"	- Ты что, не видел, я играла девяткой, потом шестеркой?
"No, I didn't."	- Нет, не видел.
"Gosh, that I should be condemned to play all my life with people who don't know the ace of spades from a cow's tail."	- Господи, всю жизнь мне приходится играть с людьми, которые не умеют отличить туз пик от коровьего хвоста.
"It only made the difference of a trick."	- Та ли взятка, эта ли, разница невелика.
"A trick?	- Взятка?
A trick?	Взятка?
A trick can make all the difference in the world."	Взятка может изменить все на свете.
None of them paid any attention to Patsy's indignation.	Никто не обращал внимания на досаду Пэтси.
They only laughed and she, giving them up as a bad job, laughed with them.	Все только смеялись, и она махнула на них рукой и тоже засмеялась.
Leslie carefully added up the scores and entered them in a book.	Лесли старательно вел счет и заносил в записную книжку.
They only played for a penny a hundred, but they pretended to play for a pound, because it looked better and was more thrilling.	Они играли по пенни за сотню, но делали вид, будто играют по фунту стерлингов, так это выглядело лучше и было увлекательней.
Sometimes Leslie would have marked up against him in the book sums like fifteen hundred pounds and would say with seeming seriousness that if things went on like that he'd have to put down the car and go to his office by bus.	Иногда против своего имени Лесли вписывал суммы вроде полутора тысяч фунтов и пресерьезно изрекал, что, если так пойдет и дальше, он вынужден будет расстаться с автомобилем и ездить в контору автобусом.
The clock struck twelve and they bade one another good-night.	Часы пробили двенадцать, и они пожелали друг другу спокойной ночи.
Charley went to his warm and comfortable room and began to undress, but suddenly he felt very tired and sank into an armchair.	Чарли ушел в свою теплую, уютную комнату и начал раздеваться, но вдруг почувствовал, что очень устал, и опустился в кресло.
He thought he would have one more pipe before he went to bed.	И решил перед сном выкурить еще трубку.

The evening that had just gone by was like innumerable others that he had passed, and none had ever seemed to him more cosy and more intimate; it was all charmingly familiar, in every particular it was exactly as he would have wished it to be; nothing could be, as it were, more stable and substantial; and yet, he could not for the life of him tell why, he had all the time been fretted by an insinuating notion that it was nothing but make-believe.	Нынешний вечер был совсем такой же, как и все прежние несчетные вечера, проведенные дома, но показался покойным и задушевным как никогда; все мило, знакомо, все до мелочей именно так, как хотелось; где еще найдешь такую прочность и устойчивость; а меж тем, невесть почему, донимала въедливая мысль, что все это одно притворство.
It was like a pleasant parlour-game that grown-ups played to amuse children.	Будто этакий домашний спектакль, который разыгрывают взрослые на радость детям.
And that nightmare from which he thought he had happily awakened-at this hour Lydia, her eyelids stained and her nipples painted, in her blue Turkish trousers and her blue turban, would be dancing at the S?rail or, naked, lying mortified and cruelly exulting in her mortification, in the arms of a man she abhorred; at this hour Simon, his work at the office finished, would be walking about the emptying streets of the Left Bank, turning over in his morbid and tortured mind his monstrous schemes; at this hour Alexey and Evgenia, whom Charley had never seen but whom through Lydia he seemed to know so well that he was sure he would have recognized them if he met them in the street; Alexey, drunk, would be inveighing with maudlin tears against the depravity of his son, and Evgenia, sewing, sewing for dear life, would cry softly because life was so bitter; at this hour the two released convicts, with those staring eyes of theirs that seemed to be set in a gaze of horror at what they had seen, would be sitting, each with his glass of beer, in the smoky, dim cellar and there hidden amid the crowd feel themselves for a moment safe from the ever-present fear that someone watched them; and at this hour Robert Berger, over there, far away on the coast of South America, in the pink-and-white stripes of the prison garb, with the ugly straw hat on his shaven head, walking from the hospital on some errand, would cast his eyes across the wide expanse of sea and, weighing the chances of escape, think for a moment of Lydia with tolerant affection-and that nightmare from which he thought he had happily awakened had a fearful reality which rendered all else illusory.	А ночной кошмар, от которого, как воображал Чарли, он счастливо очнулся, - Лидия с подведенными веками и накрашенными сосками, в голубых турецких шальварах и голубом тюрбане, в этот час танцует или лежит обнаженная, униженная и мучительно торжествующая в своем унижении в объятиях какого-нибудь отвратительного ей мужчины; Саймон, закончив работу в редакции, ходит в этот час по пустеющим улицам на левом берегу Сены, и в его болезненном извращенном уме зреют чудовищные планы; в этот час Алексей и Евгения, - Чарли никогда их не видел, но, казалось, так хорошо их знает по рассказам Лидии, что непременно узнал бы, встреть их на улице, - в этот час пьяный Алексей слезливо возмущается развращенностью сына, а Евгения шьет, шьет не покладая рук и тихонько плачет, оттого что жизнь такая горькая; два отпущенных на волю каторжника с оцепенелым взглядом, словно прикованным к ужасам, которые довелось увидеть, сидят в этот час каждый со стаканом пива в прокуренном полутемном подвале и там, затерявшись в многолюдье, на краткий миг освобождаются от вечного страха, что кто-то за ними следит; и за тридевять земель, на далеком побережье Южной Америки, Робер Берже в тюремной полосатой, розово-белой одежде и в уродливой соломенной шляпе на бритой голове в этот же час идет из больницы по какому-то поручению и, бросив взгляд на морской простор, мысленно прикидывает, есть ли надежда на успешный побег, и со снисходительной нежностью думает о Лидии... А ночной кошмар, от которого, как воображал Чарли, он счастливо очнулся, на самом деле страшная действительность, рядом с которой все остальное самообман.