LibCat » Книги » Приключения » Морские приключения » Сесил Форестер - Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты

Сесил Форестер - Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Сесил Форестер - Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Морские приключения, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Сесил Скотт Форестер
Жанр:
Морские приключения / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Читатель познакомится с юностью одного из самых обаятельных и любимых героев английской литературы – Горацио Хорнблауэра, который, пройдя через «дедовщину», шторма, морские сражения, французский и испанский плен, становится одним из самых блестящих молодых офицеров Нельсоновского флота

Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Под стягом победным - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

That good old trick of bowing the head and pretending to butt Richard in the stomach had its never-failing success.	Добрый старый прием - наклонить голову и притвориться, будто сейчас укусит Ричарда в живот - не подвел и на этот раз.
Richard gurgled and waved his arms in ecstasy.	Ричард самозабвенно булькал и махал ручонками.
"What a joke!" said Hornblower.	- Как нам смешно! - говорил Хорнблауэр.
"Oh, what a joke!"	- Ой, как нам смешно!
Suddenly remembering, he looked round at Lady Barbara.	Он вдруг вспомнил про леди Барбару.
She had eyes only for the baby, her serenity strangely exalted, her smile tender.	Она смотрела на ребенка просветленно и улыбалась.
He thought then that she was moved by her love for the child.	Он подумал, что она любит Ричарда и растрогана.
Richard noticed her too.	Ричард тоже ее заметил.
"Goo!" he said, with a jab of an arm in her direction.	-Гу! - сказал он, показывая на нее.
She came nearer, and Richard reached over his father's shoulder to touch her face.	Она подошла. Ричард, вывернувшись, через плечо отца потрогал ее лицо.
"He's a fine baby," said Hornblower.	- Чудный малыш, - сказал Хорнблауэр.
"O' course he's a fine babby," said the wet nurse, reaching for him.	- Конечно, чудный, - вмешалась кормилица, забирая у него ребенка.
She took it for granted that godlike fathers in glittering uniforms would only condescend to notice their children for ten seconds consecutively, and would need to be instantly relieved of them at the end of that time.	Она привыкла, что богоподобные отцы в сверкающих мундирах снисходят до своих детей не больше чем на десять секунд кряду, а затем их надлежит спешно избавить от этой обузы.
"He's a saucy one," said the wet nurse, the baby back in her arms.	- И пухленький какой, - добавила кормилица, заполучив ребенка обратно.
He wriggled there, those big brown eyes of his looking from Hornblower to Barbara.	Он брыкался и переводил карие глазки с Хорнблауэра на леди Барбару.
"Say 'bye bye'," said the nurse.	- Скажи "пока".
She held up his wrist and waved his fat fist at them.	- Кормилица взяла пухленькую ручонку в свою и помахала. -
"Bye bye."	"Пока".
"Do you think he's like you?" asked Barbara, as the door closed behind the nurse and baby.	- Не правда ли, он на вас похож? - спросила Барбара, когда дверь за кормилицей затворилась.
"Well -" said Hornblower, with a doubtful grin.	- Ну... - с сомнением улыбнулся Хорнблауэр.
He had been happy during those few seconds with the baby, happier than he had been for a long long time.	Он был счастлив несколько секунд с ребенком, так счастлив, как не был уже долгое, долгое время.
The morning up to now had been one of black despondency for him.	До сей минуты утро было одним сплошным отчаянием.
He had told himself that he had everything heart could desire, and some inner man within him had replied that he wanted none of it.	Он получил все, чего желал. Он напоминал себе об этом, а кто-то изнутри отвечал, что не желает ничего.

In the morning light his ribbon and star had appeared gaudy gew-gaws.	В утреннем свете лента и звезда предстали аляповатыми побрякушками.
He never could contrive to feel proud of himself; there was something vaguely ridiculous about the name 'Sir Horatio Hornblower', just as he always felt there was something vaguely ridiculous about himself.	Он не умел гордиться собой, он находил что-то нелепое в сочетании "сэр Горацио Хорнблауэр", как всегда находил что-то нелепое в себе самом.
He had tried to comfort himself with the thought of all the money he had.	Он пытался успокоить себя мыслью о деньгах.
There was a life of ease and security before him; he would never again have to pawn his gold-hilted sword, nor feel self-conscious in good society about the pinchbeck buckles on his shoes.	Он богат, жизнь его обеспечена. Ему не придется больше закладывать наградную шпагу или стыдится в обществе бронзовых пряжек на башмаках.
And yet the prospect was frightening now that it was certain.	И все же будущая определенность его пугала.
There was something of confinement about it, something reminiscent of these weary weeks in the Ch?teau de Gra?ay - how well he remembered how he fretted there. Unease and insecurity, which had appeared such vast evils when he suffered under them, had something attractive about them now, hard though that was to believe.	В ней была какая-то несвобода, какая-то безысходность, что-то, напоминавшее о томительных неделях в замке де Грасай - он помнил, как рвался оттуда на волю. Бедность, такая мучительная прежде, теперь, как ни трудно в это поверить, представлялась почти желанной.
He had envied brother captains who had columns about themselves in the newspapers.	Он завидовал собратьям, о которых писали в газетах.
Surfeit in that way was attained instantaneously, he had discovered.	Теперь он узнал, как быстро приедается известность.
Bush and Brown would love him neither more nor less on account of what The Times had to say about him; he would scorn the love of those who loved him more - and he had good reason to fear that there would be rivals who would love him less.	Бушу или Брауну он не станет любезнее от того, что "Таймс" расточает ему хвалы, тех, кому станет от этого любезнее, сам же будет презирать - и он вполне обоснованно страшился зависти тех, кому любезнее не станет.
He had received the adulation of crowds yesterday; that did not heighten his good opinion of crowds, and he was filled with a bitter contempt for the upper circle that rules those crowds.	Вчера толпа его превозносила, это не улучшило его мнения о толпе, только добавило горького презрения к сильным мира сего, которые этот толпой управляют.
Within him the fighting man and the humanitarian both seethed with discontent.	Он был оскорблен как боевой офицер и гуманист.
Happiness was a Dead Sea fruit that turned to ashes in the mouth, decided Hornblower, generalizing recklessly from his own particular experience.	Счастье - плод Мертвого моря, который во рту обращается горечью и золой. Может быть, Хорнблауэр слишком смело обобщал свой личный жизненный опыт.
Prospect, and not possession, was what gave pleasure, and his cross-grainedness would deprive him, now that he had made that discovery, even of the pleasure in prospect. He misdoubted everything so much.	Предвкушение, не обладание, вот что дает счастье, и, сделав это открытие, он не мог радоваться и предвкушению.