LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

And in that, too, Ivanov was right, that this behaviour of the "invisible opponent", in never exposing itself to argument and only attacking people at defenceless moments, showed it in a very dubious light. ...	Да, и тут Иванов был прав - нежелание вести логический спор и привычка нападать как-бы из-за угла скверно характеризуют Немого Собеседника...
"I don't approve of mixing ideologies," Ivanov continued. "'There are only two conceptions of human ethics, and they are at opposite poles.	- Я не признаю смешения понятий, - продолжал развивать свою мысль Иванов. - На свете существуют две морали, и они диаметрально противоположны друг другу.
One of them is Christian and humane, declares the individual to be sacrosanct, and asserts that the rules of arithmetic are not to be applied to human units.	Христианская, или гуманистическая, мораль объявляет каждую личность священной и утверждает, что законы арифметических действий никак нельзя применять к человеческим жизням.
The other starts from the basic principle that a collective aim justifies all means, and not only allows, but demands, that the individual should in every way be subordinated and sacrificed to the community-which may dispose of it as an experimentation rabbit or a sacrificial lamb.	Революционная мораль однозначно доказывает, что общественная польза - коллективная цель -полностью оправдывает любые средства и не только допускает, но решительно требует, чтобы каждая отдельно взятая личность безоговорочно подчинилась всему обществу, а это значит, что, если понадобится, ее без колебаний принесут в жертву или даже сделают подопытным кроликом.
The first conception could be called anti-vivisection morality, the second, vivisection morality.	Христианская мораль запрещает вивисекцию, революционная - допускает и постоянно использует.
Humbugs and dilettantes have always tried to mix the two conceptions; in practice, it is impossible.	Дилетанты и утописты во все времена пытались совместить эти две морали; реальность всегда разрушала их начинания.
Whoever is burdened with power and responsibility finds out on the first occasion that he has to choose; and he is fatally driven to the second alternative.	Правитель, отвечающий за благо подданных, с первых шагов встает перед выбором; и он обречен выбрать вивисекцию.
Do you know, since the establishment of Christianity as a state religion, a single example of a state which really followed a Christian policy?	Вот уже почти две тысячи лет правители большинства европейских стран официально исповедуют христианскую религию - а можешь ты назвать хоть одного правителя, который на протяжении всей своей жизни постоянно придерживался христианской морали?
You can't point out one.	Не можешь ты назвать такого правителя.
In times of need-and politics are chronically in a time of need-the rulers were always able to evoke 'exceptional circumstances', which demanded exceptional measures of defence.	Потому что в особо острые периоды - а у политиков все периоды острые - он объявляет "чрезвычайное положение" и начинает использовать чрезвычайные меры.
Since the existence of nations and classes, they live in a permanent state of mutual self-defence, which forces them to defer to another time the putting into practice of humanism. ..."	С тех пор, как появились нации и классы, они должны защищаться друг от друга, а это заставляет их вечно откладывать устройство жизни по христианским заветам...
Rubashov looked through the window.	Рубашов машинально посмотрел в окно.
The melted snow had again frozen and sparkled, an irregular surface of yellow-white crystals.	Подтаявший снег покрылся настом и неровно взблескивал желтоватыми искрами.

The sentinel on the wall marched up and down with shouldered rifle.	По внешней стене маршировал часовой, винтовка висела у него на плече.
The sky was clear but moonless; above the machine-gun turret shimmered the Milky Way.	Небо расчистилось, но луны не было. Вверху, над зубцами сторожевой башни, серебристо струился Млечный Путь. Рубашов повернулся к окну спиной.
Rubashov shrugged his shoulders. "Admit," he said, "that humanism and politics, respect for the individual and social progress, are incompatible.	- Согласен, - сказал он, пожав плечами, -уважение к личности и социальный прогресс, гуманизм и политика - несовместимые понятия.
Admit that Gandhi is a catastrophe for India; that chasteness in the choice of means leads to political impotence.	Согласен, Ганди - катастрофа для Индии, а добродетель сковывает руки правителю.
In negatives we agree.	Так что в отрицании мы единодушны.
But look where the other alternative has led us. ..."	Но давай посмотрим, куда мы пришли, используя нашу революционную этику.
"Well," asked Ivanov.	- Давай, - согласился Иванов.
"Where?"	- Так куда?
Rubashov rubbed his pince-nez on his sleeve, and looked at him short-sightedly.	Рубашов потер пенсне о рукав и, близоруко сощурившись, глянул на Иванова.
"What a mess," he said, "what a mess we have made of our golden age."	- В какое месиво, - проговорил он, - посмотри, в какое кровавое месиво мы превратили нашу страну.
Ivanov smiled. "Maybe," he said happily.	- Возможно, - Иванов беззаботно улыбнулся.
"Look at the Gracchi and Saint Just and the Commune of Paris.	- Однако вспомни Сен Жюста и Гракхов, вспомни историю Парижской Коммуны.
Up to now, all revolutions have been made by moralizing dilettantes.	Раньше все без исключения революции неизменно совершали дилетанты-морализаторы.
They were always in good faith and perished because of their dilettantism.	Дилетантская "честность" их и губила.
We for the first time are consequent. ..."	А мы, профессионалы, абсолютно последовательны...
"Yes," said Rubashov. "So consequent; that in the interests of a just distribution of land we deliberately let die of starvation about five million farmers and their families in one year.	- Настолько последовательны, - перебил его Рубашов, - что во имя справедливого раздела земли сознательно обрекли на голодную смерть около пяти миллионов крестьян, - и это только за один год, когда обобществлялись крестьянские хозяйства.
So consequent were we in the liberation of human beings from the shackles of industrial exploitation that we sent about ten million people to do forced labour in the Arctic regions and the jungles of the East, under conditions similar to those of antique galley slaves.	Настолько последовательны, что, освобождая трудящихся от оков современного индустриального гнета, заслали в глухоманные восточные леса и на страшные рудники арктического севера около десяти миллионов человек, причем создали им такие условия, по сравнению с которыми жизнь галерников показалась бы самым настоящим раем.