LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

So consequent that, to settle a difference of opinion, we know only one argument: death, whether it is a matter of submarines, manure, or the party line to be followed in Indo-China.	Настолько последовательны, что в теоретических спорах конечным доводом у нас является смерть, -будь то разговор о подводных лодках, искусственных удобрениях или линии Партии, которая проводится в Индокитае.
Our engineers work with the constant knowledge that an error in calculation may take them to prison or the scaffold; the higher officials in our administration ruin and destroy their subordinates, because they know that they will be held responsible for the slightest slip and be destroyed themselves; our poets settle discussions on questions of style by denunciations to the Secret Police, because the expressionists consider the naturalistic style counter-revolutionary, and vice versa.	Наши инженеры никогда не забывают, что любая ошибка в технических расчетах грозит им тюрьмой или "высшей мерой"; администраторы обрекают подчиненных на смерть, потому что знают - малейший промах станет причиной их собственной гибели; поэты завершают дискуссии о стиле прямыми доносами в Политическую полицию, потому что того, кто окажется побежденным, непременно объявят врагом народа.
Acting consequentially in the interests of the coming generations, we have laid such terrible privations on the present one that its average length of life is shortened by a quarter.	В заботе о счастье грядущих поколений мы наваливаем на людей такие лишения, что сейчас у нас средняя продолжительность жизни сократилась уже приблизительно на четверть.
In order to defend the existence of the country, we have to take exceptional measures and make transition-stage laws, which are in every point contrary to the aims of the Revolution.	Во имя защиты страны от врагов мы прибегаем к чрезвычайным мерам и вводим законы переходного периода, в которых решительно каждый пункт противоречит целям нашей Революции.
The people's standard of life is lower than it was before the Revolution; the labour conditions are harder, the discipline is more inhuman, the piece-work drudgery worse than in colonial countries with native coolies; we have lowered the age limit for capital punishment down to twelve years; our sexual laws are more narrow-minded than those of England, our leader-worship more Byzantine than that of the reactionary dictatorships.	Уровень жизни наших трудящихся скатился ниже дореволюционного, условия труда стали более тяжкими, нормы повысились, расценки понизились, а дисциплина сделалась воистину рабской; по нашему новому уголовному кодексу даже двенадцатилетних детей можно приговаривать к смертной казни, а с нашими законами о семье и браке по ханжеству не сравнятся даже британские.
Our Press and our schools cultivate Chauvinism, militarism, dogmatism, conformism and ignorance.	Вождей у нас почитают, как восточных владык, газеты и школы проповедуют шовинизм, постоянно раздувают военную истерию, насаждают мещанство, догматизм и невежество.
The arbitrary power of the Government is unlimited, and unexampled in history; freedom of the Press, of opinion and of movement are as thoroughly exterminated as though the proclamation of the Rights of Man had never been.	Деспотическая власть Революционного Правительства достигла небывалых в истории размеров она по существу ничем не ограничена. Свобода слова и свобода совести искореняются с такой беззастенчивой откровенностью, словно не было Декларации прав человека.
We have built up the most gigantic police apparatus, with informers made a national Institution, and with the most refined scientific system of physical and mental torture.	У нас гигантская Политическая полиция с научно разработанной системой пыток, а всеобщее доносительство стало нормой.
We whip the groaning masses of the country towards a theoretical future happiness, which only we can see.	Мы гоним хрипящие от усталости массы - под дулами винтовок - к счастливой жизни, которой никто, кроме нас, не видит.

For the energies of this generation are exhausted; they were spent in the Revolution; for this generation is bled white and there is nothing left of it but a moaning, numbed, apathetic lump of sacrificial flesh.	Нынешнее поколение полностью обескровлено, оно - буквально - превратилось в массу обескровленной, немой, умирающей плоти.
Those are the consequences of our consequentialness.	Таковы последствия нашей последовательности.
You called it vivisection morality.	Ты вот говорил о вивисекторской морали.
To me it sometimes seems as though the experimenters had torn the skin off the victim and left it standing with bared tissues, muscles and nerves. ..."	И, знаешь, мне иногда представляется, что мы, ради нашего великого эксперимента, содрали с подопытных кроликов кожу и гоним их кнутами в светлое будущее...
"Well, and what of it?" said Ivanov happily.	- Ну и что? - беззаботно спросил Иванов.
"Don't you find it wonderful?	- Неужели тебе это не кажется прекрасным?
Has anything more wonderful ever happened in history?	Ведь ничего подобного еще не было в Истории.
We are tearing the old skin off mankind and giving it a new one.	Мы сдираем с человечества старую шкуру, чтобы впоследствии дать ему новую.
That is not an occupation for people with weak nerves; but there was once a time when it filled you with enthusiasm.	Занятие не для слабонервных, правильно, - но тебя-то оно в свое время вдохновляло.
What has so changed you that you are now as pernickety as an old maid?"	А теперь ты жеманишься, как старая дева, -интересно, что же тебя так изменило?
Rubashov wanted to answer:	У Рубашова вертелся на языке ответ:
"Since then I have heard Bogrov call out my name." But he knew that this answer did not make sense.	"Фамилия, которую выкрикнул Богров", - но он понимал, что это бессмыслица.
So he answered instead:	Он сказал:
"To continue with the same metaphor: I see the flayed body of this generation: but I see no trace of the new skin.	- Продолжим метафору: я вижу освежеванное нами поколение и не знаю, где взять новую кожу.
We all thought one could treat history like one experiments in physics.	Нам представлялось, что с человеческой историей можно экспериментировать, как с неживой природой.
The difference is that in physics one can repeat the experiment a thousand times, but in history only once.	Физику дано повторять свой опыт хоть тысячу раз, не то с историей.
Danton and Saint-Just can be sent to the scaffold only once; and if it should turn out that big submarines would after all have been the right thing, Comrade Bogrov will not come to life again."	Сен-Жюста или Дантона можно казнить, однако оживить их уже нельзя; и если окажется, что Богров прав, справедливость никогда не будет восстановлена.
"And what follows?" asked Ivanov.	- Ну так и что? - спросил Иванов.
"Should we sit with idle hands because the consequences of an act are never quite to be foreseen, and hence all action is evil?	- По-твоему, нам надо сидеть сложа руки, потому что последствия наших поступков невозможно предвидеть во всей полноте? Выходит, всякий поступок - зло?
We vouch for every act with our heads-more cannot be expected of us.	Мы головой отвечаем за свои поступки - кто посмеет требовать большего?