LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

You talk of solidarity and sacrifice and discipline, and at the same time you use your fleet for plain blacklegging."	Вы толкуете о солидарности рабочих и о разных там жертвах и железной дисциплине, а сами посылаете штрейкбрехерский флот.
At that little Loewy lifted his head suddenly; he was pale; he saluted Rubashov with his pipe and said low and very quickly:	Малютка Леви вдруг вскинул голову - его лицо было очень бледным, поднял к уху матросскую трубочку и негромко, но быстро и внятно сказал:
"What the comrade said is also my opinion.	- Я присоединяюсь к этому мнению.
Has anyone anything further to say?	Кто еще хочет высказаться? Никто?
The meeting is closed."	Тогда объявляю собрание закрытым.
Rubashov limped out of the room on his crutches.	Рубашов, тяжело опираясь на костыли, побрел к двери и вышел из комнаты.
Events followed their prescribed and inevitable course.	Дальнейшие события развивались по плану, и ничто не могло этот план нарушить.
While the little old-fashioned fleet was entering the harbour, Rubashov exchanged a few telegrams with the competent authorities Over There.	Пока флотилия приближалась к порту, Рубашов обменялся парой телеграмм с компетентными партийными товарищами Там.
Three days later the leaders of the dockers' section were expelled from the Party and Little Loewy was denounced in the official Party organ as an agent provocateur.	Через три дня шестеро Комитетчиков были официально исключены из Партии, а в партийной газете появилась статья, разоблачившая агента-провокатора Леви.
Another three days later Little Loewy had hanged himself.	Еще через три дня он повесился.
13	13
The night was even worse.	Ночь вконец измучила Рубашова.
Rubashov could not sleep until dawn.	Ему не удавалось заснуть до рассвета.
Shivers ran over him at regular intervals; his tooth was throbbing. He had the sensation that all the association centres of his brain were sore and inflamed; yet he lay under the painful compulsion to conjure up pictures and voices.	Постоянно повторялись приступы озноба, зуб дергала нарывная боль, мозги разъедала отрава воспоминаний - глухие голоса и неясные образы терзали его воспаленное сознание.
He thought of young Richard in the black Sunday suit, with his inflamed eyes	Рихард в черном воскресном костюме смотрел на него красноватыми глазами.
"But you can't throw me to the wolves, comrade. ..."	"Они же сожрут меня, эти волки", - мучительно заикаясь, говорил он.
He thought of little deformed Loewy:	Малютка Леви с искалеченным плечом спрашивал:
"Who else wishes to speak?"	"Кто еще хочет высказаться?"
There were so many who did wish to speak. For the movement was without scruples; she rolled towards her goal unconcernedly and deposed the corpses of the drowned in the windings of her course.	Высказаться хотели тысячи людей - волна Движения глушила разговоры: она катилась к намеченной цели, смывая на своем извилистом пути шаткие преграды нравственных сомнений и выкидывая на берег трупы усомнившихся.
Her course had many twists and windings; such was the law of her being.	Извилистый, с крутыми поворотами путь диктовался внутренней природой Движения.

And whosoever could not follow her crooked course was washed on to the bank, for such was her law.	И на всех поворотах оставались трупы - такова была природа Движения.
The motives of the individual did not matter to her.	Отдельные люди не принимались в расчет.
His conscience did not matter to her, neither did she care what went on in his head and his heart.	Совесть, разум и побуждения личности ничего не значили в процессе Истории.
The Party knew only one crime: to swerve from the course laid out; and only one punishment: death.	Существовал один-единственный грех -отклонение от принятого Партией курса; и одна-единственная кара - смерть.
Death was no mystery in the movement; there was nothing exalted about it: it was the logical solution to political divergences. Not before the early hours of the morning did Rubashov, exhausted, fall asleep on his bunk.	Смерть не была для Партии таинством - она наиболее естественно пресекала любое отклонение от партийного курса, то есть любой политический уклон. Рубашов забылся только под утро.
He was woken again by the bugle blast which heralded a new day; shortly afterwards he was fetched by the old warder and two officials in uniform, to be conducted to the doctor.	Его разбудил сигнал подъема, возвестивший новый тюремный день; вскоре дверь камеры отворилась надзиратель и два вооруженных охранника повели Рубашова на врачебный осмотр.
Rubashov had hoped to be able to read the name. cards on the cell-doors of Hare-lip and of No. 402, but he was taken in the opposite direction.	Он надеялся, что сумеет прочитать фамилии офицера и Заячьей Губы, но его повели в противоположную сторону.
The cell to his right was empty. It was one of the last cells of that end of the corridor; the wing of isolation cells was shut off by a heavy concrete door, which the old man opened with much fumbling.	Четыреста шестая камера пустовала; она была последней в ряду; коридор замыкала бетонная дверь, старик-надзиратель с трудом открыл ее.
They now passed through a long gallery, Rubashov, with the old warder in front, the two men in uniform behind.	Они пошли по другому коридору - впереди надзиратель, за ним Рубашов, сзади оба вооруженных охранника.
Here all the cards on the cell-doors bore several names; they heard talking, laughter and even singing coming from the cells; Rubashov knew at once that they were in the section for petty criminals.	Здесь на каждой картонной табличке было написано по несколько фамилий, за дверьми слышались разговоры и смех; в некоторых камерах даже пели; тут содержались мелкие преступники.
They passed the barber's shop, of which the door stood open; a prisoner with the sharp bird's face of the old convict was just being shaved; two peasants were having their heads shorn: all three turned their heads curiously as Rubashov and his escort marched past.	Показалась открытая дверь парикмахерской; двоих заключенных крестьянского вида стригли наголо, третьего брили - под хлопьями пены проступало лицо с лисьими чертами матерого жулика; заключенные проводили любопытными взглядами арестанта, сопровождаемого охранниками.
They came to a door with a red cross painted on it.	Потом Рубашов увидел дверь с намалеванным на ней красным крестом.
The warder knocked respectfully, and he and Rubashov went in; the two uniformed men waited outside.	Надзиратель негромко и уважительно постучался; он вошел вместе с Рубашовым, охранники остались ждать в коридоре.
The infirmary was small and the air stuffy; it smelled of carbolic and tobacco.	Санчасть оказалась маленькой комнатой с тяжелым, прочно устоявшимся запахом остывшего табачного дыма и карболки.