LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He had marched up and down his cell, and crawled over the flagstones of the dark punishment cell, he had been afraid and he had gone on working at his defence; and when cold water woke him from unconsciousness, he had groped for a cigarette and gone on lying.	Он мерил шагами одиночную камеру и корчился от боли в камере пыток; он смертельно боялся и все отрицал; он терял сознание, приходил в себя -для этого его обливали водой, - просил закурить и продолжал лгать.
In those days he felt no surprise at the hatred of those who tortured him, and did not wonder why he was so detestable to them.	Его не удивляла ненависть истязателей - ее природа была понятной.
The whole legal machinery of the dictatorship ground its teeth, but they could prove nothing against him.	Правосудие Диктатуры буксовало на месте: от него не добились никаких признаний и решительно ничего не смогли доказать.
After his release he was taken by aeroplane to his country-to the home of the Revolution.	По недостатку улик его отпустили; потом он был посажен в самолет и привезен на Родину Победившей Революции - домой; его встречали с оркестром.
There were receptions and jubilant mass-meetings and military parades.	Он принимал многочисленные поздравления, участвовал в митингах, присутствовал на парадах.
Even No. 1 appeared repeatedly in public with him.	Изредка, при особо торжественных церемониях, рядом с ним появлялся Первый.
He had not been in his native country for years and found that much was changed.	Он жил на чужбине долгие годы и, вернувшись, обнаружил много перемен.
Half the bearded men of the photograph no longer existed.	Не было половины бородатых философов, запечатленных когда-то групповой фотографией.
Their names might not be mentioned, their memory only invoked with curses-except for the old man with the slanting Tartar eyes, the leader of yore, who had died in time.	Даже их фамилии стали запретными и упоминались теперь только для проклятий; один лишь Старик с татарским прищуром, умерший вовремя, избежал этой участи.
He was revered as God-the-Father, and No. 1 as the Son; but it was whispered everywhere that he had forged the old man's will in order to come into the heritage.	Его нарекли Богом-Отцом, чтобы объявить Первого Сыном; однако ходили упорные слухи, что Первый подделал завещание Старика.
Those of the bearded men in the old photograph who were left had become unrecognizable. They were, clean-shaven, worn out and disillusioned, full of cynical melancholy.	Выжившие философы с групповой фотографии неузнаваемо изменились: сбрили бороды, одряхлели, преисполнились грустного цинизма.
From time to time No. 1 reached out for a new victim amongst them.	Но Первый не спускал с них орлиного взгляда и временами выхватывал очередную жертву.
Then they all beat their breasts and repented in chorus of their sins.	Остальные сокрушенно били себя в грудь и громким хором каялись в грехах.
After a fortnight, when he was still walking on crutches, Rubashov had asked for a new mission abroad.	Не прожив дома и двух недель, Рубашов попросил, чтобы ему поручили какое-нибудь новое дело за границей.
"You seem to be in rather a hurry," said No. 1, looking at him from behind clouds of smoke.	"Быстро вы собрались", - сказал ему Первый, окутанный клубами табачного дыма.
After twenty years in the leadership of the Party they were still on formal terms with each other.	Они лет двадцать руководили Партией, но по-прежнему обращались друг к другу на вы.

Above No. 1's head hung the portrait of the Old Man; next to it the photograph with the numbered heads had hung, but it was now gone.	Над Первым висел портрет Старика; когда-то рядом помещалась фотография бородатых философов; теперь ее не было.
The colloquy was short, it had lasted only a few minutes, but on leaving No. 1 had shaken his hand with peculiar emphasis.	Они разговаривали очень недолго, зато, когда Рубашов уходил, Первый встал и пожал ему руку - со странной и какой-то нарочитой торжественностью.
Rubashov had afterwards cogitated a long time over the meaning of this handshake; and over the look of strangely knowing irony which No. 1 had given him from behind his smoke-clouds.	Впоследствии Рубашов часто размышлял, что же означало это рукопожатие - и усмешливая, сатанински-мудрая ирония, промелькнувшая на прощание в глазах Первого...
Then Rubashov had hobbled out of the room on his crutches; No. 1 did not accompany him to the door.	Рубашов - он все еще ходил на костылях - тяжело заковылял к двери кабинета; Первый не стал его провожать.
The next day he had left for Belgium.	Наутро Рубашов уехал в Бельгию.
On the boat he recovered slightly and thought over his task.	Сев на пароход, он немного успокоился и тщательно обдумал новое задание.
Little Loewy with the sailor's pipe came to meet him on his arrival. He was the local leader of the dock-workers' section of the Party; Rubashov liked him at once.	В порту его встретил Малютка Леви, председатель партийной ячейки докеров, понравившийся ему с первого взгляда.
He showed Rubashov through the docks and the twisting harbour streets as proudly as if he had made it all himself.	Он показывал Рубашову порт и узкие кривые улочки города с такой гордостью, словно сам их создал.
In every pub he had acquaintances, dock workers, sailors and prostitutes; he was everywhere offered drinks and returned salutations by raising his pipe to his ear.	Его здесь знали везде и всюду - докеры, матросы, портовые проститутки, - все хотели пропустить с ним стаканчик, а он, подымая трубочку к уху, торжественно отвечал на каждое приветствие.
Even the traffic policeman on the marketplace winked at him as they passed, and the sailor comrades from foreign ships, who could not make themselves understood, slapped him tenderly on the deformed shoulder. Rubashov saw all this with a mild surprise.	Когда они вышли на рыночную площадь, полицейский весело ему подмигнул; моряки, не знавшие французского языка, дружески хлопали его по плечам; Рубашову все это казалось чудом.
No, Little Loewy was not odious and detestable.	Ни о какой ненависти не было и речи: Малютку Леви уважали и любили.
The dock workers' section in this town was one of the best organized sections of the Party in the world.	Ячейка докеров в этом городке представлялась Рубашову идеально организованной, более монолитной и сплоченной группы он, пожалуй, нигде и не видел.
In the evening Rubashov, Little Loewy and a couple of others sat in one of the harbour pubs.	Вечером Малютка Леви с Рубашовым завернули в один из портовых кабачков.
A certain Paul was amongst them, the section's organization Secretary. He was an ex-wrestler, bald-headed, pockmarked, with big sticking-out ears.	К ним присоединился некто Поль. секретарь партийной ячейки докеров, ушедший из спорта борец-профессионал с лысым черепом, оттопыренными ушами и лицом, изрытым рябинами оспы.
He wore a sailor's black sweater under his coat, and a black bowler on his head.	Его лысину прикрывал котелок, а пиджак был надет на матросский свитер.