LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

While Rubashov was memorizing the numbers, he tried, being out of practice, to visualize the square of letters with the 25 compartments-five horizontal rows with five letters in each.	Рубашов практиковался очень давно и сейчас, считая размеренные удары, старался представить себе всю азбуку, расчерченную на шесть горизонтальных прямоугольников с шестью буквами в каждом из них.
No. 402 first tapped five times-accordingly the fifth row: V to Z; then twice; so it was the second letter of the row: W. Then a pause; then two taps-the second row, F-J; then three taps-the third letter of the row: H. Then three times and then five times; so fifth letter of the third row: O.	Четыреста второй стукнул два раза: второй прямоугольник - от Е до К; потом, после короткой паузы, шесть: шестая буква в ряду - К. Пауза подлиннее, четыре удара, то есть прямоугольник от С до Ц; короткая пауза, и два удара: вторая буква в ряду - Т. Длинная пауза, и три удара: третий прямоугольник, от Л до Р; короткая пауза, и четыре удара, то есть четвертая буква - О.
He stopped.	Четыреста второй замолчал.
WHO?	кто
A practical person, thought Rubashov; he wants to know at once whom he has to deal with.	"Практичный человек, - подумал Рубашов, -узнает, с кем он имеет дело".
According to the revolutionary etiquette, he should have started with a political tag; then given the news; then talked of food and tobacco; much later only, days later, if at all, did one introduce oneself.	Правда, по законам революционной этики разговор начинался с программного лозунга, представлявшего политическую платформу собеседника, потом сообщались последние новости, потом - сведения о еде и куреве, и только потом, через несколько дней - да и то не всегда -арестанты знакомились.
However, Rubashov's experience had been so far confined to countries in which the Party was persecuted, not persecutor, and the members of the Party, for conspiratorial reasons, knew each other only by their Christian names-and changed even these so often that a name lost all meaning.	Впрочем, все это случалось в странах, где Партия, как правило, была нелегальной и уж во всяком случае не стояла у власти, - так что ее члены, ради конспирации, знали друг друга только по кличкам.
Here, evidently, it was different. Rubashov hesitated as to whether he should give his name.	Здесь обстоятельства были иными, и Рубашов не знал, как ему поступить.
No. 402 became impatient; he knocked again: WHO?	Четыреста второй потерял терпение: кто, снова простучал он.
Well, why not? thought Rubashov.	А зачем скрывать, подумал Рубашов.
He tapped out his full name: NICOLAS SALMANOVITCH RUBASHOV, and waited for the result.	Он медленно отстукал свое полное имя: николай залманович рубашов и стал с интересом ждать результата.
For a long time there was no answer.	Пауза тянулась довольно долго.
Rubashov smiled; he could appreciate the shock it had given his neighbour.	Рубашов улыбнулся - он представил себе, как огорошен его сосед.
He waited a full minute and then another; finally, he shrugged his shoulders and stood up from the bunk.	Минута молчания, две, три; Рубашов пожал плечами и встал.
He resumed his walk through the cell, but at every turn he stopped, listening to the wall.	Он снова начал шагать по камере, но при каждом повороте на секунду замирал - и слушал.
The wall remained mute.	Стена упорно молчала.

He rubbed his pince-nez on his sleeve, went slowly, with tired steps, to the door and looked through the spy-hole into the corridor.	Тогда он потер пенсне о рукав, устало подошел к смотровому глазку и выглянул в коридор.
The corridor was empty; the electric lamps spread their stale, faded light; one did not hear the slightest sound.	Безлюдье и тишина. Мертвый электрический блеск. Ни звука.
Why had No. 402 become dumb?	Почему же Четыреста второй замолчал? Почему?
Probably from fear; he was afraid of compromising him. self through Rubashov.	Да, наверное, просто от страха - ведь Рубашов мог его скомпрометировать.
Perhaps No. 402 was an unpolitical doctor or engineer who trembled at the thought of his dangerous neighbour.	Тихий беспартийный инженер или врач, панически сторонившийся всякой политики.
Certainly without political experience, else he would not have asked for the name as a start.	У него не было политического опыта, иначе не спросил бы фамилии.
Presumably mixed up in some affair of sabotage.	А взят по мелкому делу о саботаже.
Has obviously been in prison quite a time already, has perfected his tapping and is devoured by the wish to prove his innocence.	Впрочем, взят-то, видимо, давно -перестукиваться он научился мастерски - и вот до сих пор надеется доказать свою полнейшую непричастность к саботажу.
Still in the simple belief that his subjective guilt or innocence makes a difference, and with no idea of the higher interests which are really at stake.	Все еще наивно, по-обывательски верит, что виновность или невиновность личности может серьезно приниматься во внимание, когда решаются судьбы мира.
In all probability he was now sitting on his bunk, writing his hundredth protest to the authorities, who will never read it, or the hundredth letter to his wife, who will never receive it; has in despair grown a beard-a black Pushkin beard-has given up washing and fallen into the habit of biting his nails and of erotic day-dreams.	По всей вероятности, он сидит на койке, сочиняя сотое заявление прокурору, которое никто не удосужится прочитать, или сотое письмо жене, которого она никогда не получит; он давно перестал бриться, оброс бородой, черной и неопрятной, обкусал до мяса нечистые ногти, а полубезумные эротические видения томят его и ночью и днем.
Nothing is worse in prison than the consciousness of one's innocence; it prevents acclimatization and undermines one's morale. ...	В тюрьме сознание своей невиновности очень пагубно влияет на человека - оно не дает ему притерпеться к обстоятельствам и подрывает моральную стойкость...
Suddenly the ticking started again.	Внезапно стук раздался снова.
Rubashov sat down quickly on the bunk; but he had already missed the first two letters.	Рубашов сел на койку и вслушался, но он уже пропустил две первые буквы.
No. 402 was now tapping quickly and less clearly, he was obviously very excited:	Четыреста второй стучал торопливо и не так отчетливо, как в первый раз, ему мешало крайнее возбуждение.
... RVES YOU RIGHT.	...вно пора
"Serves you right."	"Давно пора"?
That was unexpected.	Этого Рубашов никак не ожидал.
No. 402 was a conformist.	Четыреста второй оказался ортодоксом.