LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The opposition is beaten and destroyed.	Антипартийная группа разбита и уничтожена.
If I ask myself to-day, 'For what am I dying?' I am confronted by absolute nothingness.	Я вел объективно преступную борьбу - и вот, должен умереть как преступник.
There is nothing for which one could die, if one died without having repented and unreconciled with the Party and the Movement.	Если партиец уходит из жизни, не примиренный с Партией, с революционным Движением, то его смерть не приносит пользы.
Therefore, on the threshold of my last hour, I bend my knees to the country, to the masses and to the whole people.	Поэтому я преклоняю колена перед партийными массами страны и мира.
The political masquerade, the mummery of discussions and conspiracy are over.	Маскарад открытых дискуссий и договоров, фракционной полемики и сговоров кончен.
We were politically dead long before the Citizen Prosecutor demanded our heads.	Политически мы умерли еще до того, как Обвинитель потребовал нашего расстрела.
Woe unto the defeated, whom history treads into the dust.	Даже память о тех, кто оказался неправ, развеется прахом на дорогах Истории.
I have only one justification before you, Citizen Judges: that I did not make it easy for myself.	У меня нет оправданий - кроме одного: я честно выполнил свой последний долг.
Vanity and the last remains of pride whispered to me: Die in silence, say nothing; or die with a noble gesture, with a moving swan-song on your lips; pour out your heart and challenge your accusers.	Тщеславная порядочность и остатки гордыни искушали меня умереть молча или бросить в лицо обвинителям слова обвинения... но я сдержался -и честно рассказал о своих преступлениях.
That would have been easier for an old rebel, but I overcame the temptation.	Бойцу, побеждавшему во многих битвах, мучительно трудно сдаваться без боя но я подчинился приказу Партии.
With that my task is ended. I have paid; my account with history is settled.	Да, я исполнил свой долг до конца и считаю, что теперь расплатился за все, полностью завершил расчеты с Историей.
To ask you for mercy would be derision.	Просить о снисхождении я не могу.
I have nothing more to say."	Больше мне сказать перед смертью нечего..."
"... After a short deliberation, the President read the sentence.	"...После короткого перерыва Председатель зачитал приговор.
The Council of the Supreme Revolutionary Court of Justice sentenced the accused in every case to the maximum penalty: death by shooting and the confiscation of all their personal property."	Сессия Военной Коллегии Верховного Суда Республики присудила обвиняемых к высшей мере наказания - расстрелу..."
The old man Wassilij stared at the rusty hook above his head.	Василий глядел на заржавевшую кнопку.
He murmured: "Thy will be done.	"Да будет воля Твоя.
Amen," and turned to the wall.	Аминь", пробормотал он и отвернулся к стене.
2	2
So now it was all over.	Итак, все теперь было кончено.
Rubashov knew that before midnight he would have ceased to exist.	Рубашов знал, что еще до полуночи он перестанет существовать.

He wandered through his cell, to which he had returned after the uproar of the trial; six and a half steps to the window, six and a half steps back.	Он размеренно ходил по камере - шесть с половиной шагов к окну, шесть с половиной шагов к двери - и вспоминал шумную суету суда.
When he stood still, listening, on the third black tile from the window, the silence between the whitewashed walls came to meet him, as from the depth of a well.	Когда он останавливался и замирал, вслушиваясь - на третьей черной плитке от окна, его захлестывала волна тишины, поднимавшаяся словно из бездонного колодца.
He still did not understand why it had become so quiet, within and without.	Ему еще было не совсем понятно, отчего вокруг так тихо и покойно.
But he knew that now nothing could disturb this peace any more.	Но он знал, что этот покой теперь уже ничем не будет нарушен.
Looking back, he could even remember the moment when this blessed quietness had sunk over him.	Он точно восстановил в памяти мгновение, когда его охватил безмолвный покой.
It had been at the trial, before he had started his last speech.	Это произошло на судебном заседании, перед тем как ему предоставили слово.
He had believed that he had burnt out the last vestiges of egotism and vanity from his consciousness, but in that moment, when his eyes had searched the faces of the audience and found only indifference and derision, he had been for a last time carried away by his hunger for a bone of pity; freezing, he had wanted to warm himself by his own words.	Он полагал, что давно избавился от остатков тщеславия и личной гордыни, однако, оглядев присутствующих в зале и не найдя ни одного приветливого лица, он ощутил неодолимую тоску по сочувствию или хотя бы жалости - ему захотелось растопить холод равнодушной, насмешливой и презрительной злобы, которую он видел на лицах людей.
The temptation had gripped him to talk of his past, to rear up just once and tear the net in which Ivanov and Gletkin had entangled him, to shout at his accusers like Danton:	Он было совсем поддался искушению заговорить о своих заслугах перед Партией, встать во весь рост, разорвать путы, накинутые на него Ивановым и Глеткиным, крикнуть судьям, как когда-то Дантон:
"You have laid hands on my whole life.	"Вы наложили руки на всю мою жизнь.
May it rise and challenge you. ..."	Так пусть она прозвучит обвинением обвинителям!.."
Oh, how well he knew Danton's speech before the Revolutionary Tribunal.	Он прекрасно знал отповедь Дантона судьям Французского Революционного Трибунала.
He could repeat it word for word.	Он мог повторить его речь наизусть.
He had as a boy learnt it by heart:	Он помнил ее - слово в слово - с детства:
"You want to stifle the Republic in blood.	"Вы хотите, чтоб Республика захлебнулась в крови.
How long must the footsteps of freedom be gravestones?	Скажите же, доколе дорогу к свободе будут устилать человеческие кости?
Tyranny is afoot; she has torn her veil, she carries her head high, she strides over our dead bodies."	Тирания наступает с открытым забралом - и она шагает по нашим трупам!.."
The words had burnt on his tongue.	Да, искушение было велико.
But the temptation had only lasted a moment; then, when he started to pronounce his final speech, the bell of silence had sunk down over him.	Но оно умерло, едва родившись, и, когда он произносил последнее слово, его накрыл колокол безмолвия.