LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

At the age when you were given a watch, I was being taught by the village priest that Jesus Christ called himself a lamb, which had taken on itself all sin.	Лет в восемь или девять я слышал от нашего деревенского священника, что Иисус Христос называл себя агнцем, который взял на себя грехи мира.
I have never understood in what way it could help mankind if someone declares he is being sacrificed for its sake.	Лично я не верю, что один человек может спасти все человечество.
But for two thousand years people have apparently found it quite natural."	Но вот уже две тысячи лет люди этому верят.
Rubashov looked at Gletkin.	Рубашов пристально смотрел на Глеткина.
What was he aiming at?	Что он задумал?
What was the object of this conversation?	Зачем завел этот разговор.
In what labyrinth was the Neanderthaler straying?	В каких лабиринтах блуждал его неандертальский ум?
"However that may be," said Rubashov, "it would be more in accordance with our ideas to tell the people the truth, instead of populating the world with saboteurs and devils."	- Однако согласитесь, что, по нашим-то воззрениям, народу следует говорить правду, а не населять мир новыми дьяволами-вредителями.
"If one told the people in my village," said Gletkin, "that they were still slow and backward in spite of the Revolution and the factories, it would have no effect on them.	- Если моим землякам сказать, что они все еще отсталые и неграмотные, несмотря на завоевания Революции и успешную индустриализацию страны, это не принесет им никакой пользы.
If one tells them that they are heroes of work, more efficient than the Americans, and that all evil only comes from devils and saboteurs, it has at least some effect.	А если их убедить, что они герои труда и работают эффективней американцев, но страну лихорадит от дьявольского вредительства врагов, - это хоть как-то им поможет.
Truth is what is useful to humanity, falsehood what is harmful.	Истинно правдиво то, что приносит человечеству пользу; по-настоящему ложно то, что идет ему во вред.
In the outline of history published by the Party for the evening classes for adults, it is emphasized that during the first few centuries the Christian religion realized an objective progress for mankind.	В краткой истории для вечерних школ подчеркивается, что христианство зафиксировало высшую по тем временам ступень человеческого сознания.
Whether Jesus spoke the truth or not, when he asserted he was the son of God and of a virgin, is of no interest to any sensible person.	Правду ли говорил Христос, когда утверждал, что он сын бога и девственницы, нас не интересует.
It is said to be symbolical, but the peasants take it literally. We have the same right to invent useful symbols which the peasants take literally."	Мы имеем право вводить объективно полезные символы, даже если нынешние крестьяне воспринимают их буквально.
"Your reasoning," said Rubashov, "sometimes reminds me of Ivanov's."	- Ваши доводы, - заметил Рубашов, - очень напоминают ивановские.
"Citizen Ivanov," said Gletkin, "belonged, as you do, to the old intelligentsia; by conversing with him, one could acquire some of that historical knowledge which one had missed through insufficient schooling.	- Гражданин Иванов принадлежал, как и вы, к старой интеллигенции; беседуя с ним, я пополнял пробелы в своих исторических знаниях.

The difference is that I try to use that knowledge in the service of the Party; but Citizen Ivanov was a cynic."	Разница между нами заключалась в том, что я пользовался знаниями для службы народу и Партии, а Иванов был циником...
"Was ... ?" asked Rubashov, taking off his pince-nez.	- Был? - спросил Рубашов и снял пенсне.
"Citizen Ivanov," said Gletkin, looking at him with expressionless eyes, "was shot last night, in execution of an administrative decision."	- Гражданин Иванов, - сказал Глеткин, глядя на Рубашова без всякого выражения, - расстрелян вчера ночью по решению Трибунала.
After this conversation, Gletkin let Rubashov sleep for two full hours.	После этого разговора Глеткин отпустил его и не вызывал два часа.
On the way back to his cell, Rubashov wondered why the news of Ivanov's death had not made a deeper impression on him.	По дороге в камеру он попытался понять, почему смерть Иванова оставила его почти равнодушным.
It had merely caused the cheering effect of his little victory to vanish and made him tired and drowsy again.	Она лишь пригасила радостное чувство победы, и он опять впал в сонное оцепенение.
Apparently he had reached a state which precluded any deeper emotion.	Видимо, сейчас его уже ничто не могло взволновать.
Anyhow, even before he had learnt of Ivanov's death, he had been ashamed of that idle feeling of triumph.	Впрочем, он устыдился своего победного ликования еще до того, как узнал о расстреле Иванова.
Gletkin's personality had gained such power over him that even his triumphs were turned into defeats.	Глеткин был настолько силен, что даже победа над ним оборачивалась поражением.
Massive and expressionless, he sat there, the brutal embodiment of the State which owed its very existence to the Rubashovs and Ivanovs.	Массивный, неподвижный и бесстрастный, сидел он за столом, олицетворяя Правительство, обязанное своим существованием старой гвардии.
Flesh of their flesh, grown independent and become insensible.	Их детище, плоть от плоти и кровь от крови, выросло в чудовищного, не подвластного им монстра.
Had not Gletkin acknowledged himself to be the spiritual heir of Ivanov and the old intelligentsia?	Разве Глеткин не признал, что его духовным отцом был старый интеллигент Иванов?
Rubashov repeated to himself for the hundredth time that Gletkin and the new Neanderthalers were merely completing the work of the generation with the numbered heads.	Рубашов беспрестанно напоминал себе, что глеткины продолжают дело, начатое старой интеллигенцией.
That the same doctrine became so inhuman in their mouths, had, as it were, merely climactic reasons.	Что их прежние идеи не переродились, хотя и звучат у неандертальцев совершенно бесчеловечно.
When Ivanov had used the same arguments, there was yet an undertone in his voice left by the past by the remembrance of a world which had vanished.	Когда Иванов прибегал к тем же доводам, что и Глеткин, в его голосе отзвуком ушедшего мира -слышались живые и мягкие полутона.
One can deny one's childhood, but not erase it.	Можно отречься от своей юности, но избавиться от нее нельзя.
Ivanov had trailed his past after him to the end; that was what gave everything he said that undertone of frivolous melancholy; that was why Gletkin had called him a cynic.	Иванов до конца тащил на себе груз воспоминаний о старом мире, вот почему в его голосе звучала насмешливая грусть, и вот почему Глеткин называл его циником.