LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.

Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

M. Gillenormand had inherited it from a grim maternal great-aunt, who had died a centenarian.	Они достались Жильнорману по наследству от двоюродной бабки с материнской стороны взбалмошной старухи, дожившей до ста лет.
He had had two wives.	Он был дважды женат.
His manners were something between those of the courtier, which he had never been, and the lawyer, which he might have been.	Своими манерами он напоминал отчасти придворного, хотя никогда им не был, отчасти судейского, а судейским он мог бы быть.
He was gay, and caressing when he had a mind.	При желании он бывал приветливым и радушным.
In his youth he had been one of those men who are always deceived by their wives and never by their mistresses, because they are, at the same time, the most sullen of husbands and the most charming of lovers in existence.	В юности принадлежал к числу мужчин, которых постоянно обманывают жены и никогда не обманывают любовницы, ибо, будучи пренеприятными мужьями, они являются вместе с тем премилыми любовниками.
He was a connoisseur of painting.	Он понимал толк в живописи.
He had in his chamber a marvellous portrait of no one knows whom, painted by Jordaens, executed with great dashes of the brush, with millions of details, in a confused and hap-hazard manner.	В его спальне висел чудесный портрет неизвестного, кисти Иорданса, сделанный в широкой манере, как бы небрежно, в действительности же выписанный до мельчайших деталей.
M. Gillenormand's attire was not the habit of Louis XIV. nor yet that of Louis XVI.; it was that of the Incroyables of the Directory. He had thought himself young up to that period and had followed the fashions.	Костюм Жильнормана не был не только костюмом эпохи Людовика XV, но и даже Людовика XVI; он одевался как щеголь Директории, - до той поры он считал себя молодым и следовал моде.
His coat was of light-weight cloth with voluminous revers, a long swallow-tail and large steel buttons. With this he wore knee-breeches and buckle shoes.	Он носил фрак из тонкого сукна, с широкими отворотами, с длиннейшими заостренными фалдами и огромными стальными пуговицами, короткие штаны и башмаки с пряжками.
He always thrust his hands into his fobs. He said authoritatively: "The French Revolution is a heap of blackguards."	Руки он всегда держал в жилетных карманах и с авторитетным видом утверждал, что "французская революция дело рук отъявленных шалопаев".
CHAPTER III-LUC-ESPRIT	Глава третья ЛУКА-РАЗУМННК
At the age of sixteen, one evening at the opera, he had had the honor to be stared at through opera-glasses by two beauties at the same time-ripe and celebrated beauties then, and sung by Voltaire, the Camargo and the Sall?.	В шестнадцать лет он удостоился чести быть однажды вечером лорнированным в Опере сразу двумя знаменитыми и воспетыми Вольтером, но к тому времени уже перезрелыми красавицами -Камарго и Сале.
Caught between two fires, he had beaten a heroic retreat towards a little dancer, a young girl named Nahenry, who was sixteen like himself, obscure as a cat, and with whom he was in love.	Оказавшись между двух огней, он храбро ретировался, направив стопы к маленькой, никому неведомой танцовщице Наанри, которой, как и ему, было шестнадцать лет и в которую он был влюблен.
He abounded in memories.	Он сохранил бездну воспоминаний.

He was accustomed to exclaim: "How pretty she was-that Guimard-Guimardini-Guimardinette, the last time I saw her at Longchamps, her hair curled in sustained sentiments, with her come-and-see of turquoises, her gown of the color of persons newly arrived, and her little agitation muff!"	"Ах, как она была мила, эта Гимар -Гимардини -Г имардинетта, -восклицал он, - когда я ее видел в последний раз в Лоншане, в локонах "неувядаемые чувства", в бирюзовых побрякушках, в платье цвета новорожденного младенца и с муфточкой "волнение"!"
He had worn in his young manhood a waistcoat of Nain-Londrin, which he was fond of talking about effusively.	Охотно и с большим увлечением описывал он свой ненлондреновый камзол, который носил в юные годы.
"I was dressed like a Turk of the Levant Levantin," said he.	"Я был разряжен, как турок из восточного Леванта", - говорил он.
Madame de Boufflers, having seen him by chance when he was twenty, had described him as "a charming fool."	Когда ему было двадцать лет, он попался на глаза г-же де Буфле, и она дала ему прозвище "очаровательный безумец".
He was horrified by all the names which he saw in politics and in power, regarding them as vulgar and bourgeois.	Он возмущался именами современных политических деятелей и людей, стоящих у власти, находя эти имена низкими и буржуазными.
He read the journals, the newspapers, the gazettes as he said, stifling outbursts of laughter the while.	Читая газеты, "ведомости, журналы", как он их называл, он едва удерживался от смеха.
"Oh!" he said, "what people these are! Corbi?re! Humann! Casimir P?rier!	"Ну и люди, - говорил он, - Корбьер, Гюман, Казимир Перье!
There's a minister for you!	И это, изволите ли видеть, министры!
I can imagine this in a journal:	Воображаю, как бы выглядело в газете:
'M. Gillenorman, minister!' that would be a farce.	"Господин Жильнорман, министр! Вот была бы потеха!
Well! They are so stupid that it would pass"; he merrily called everything by its name, whether decent or indecent, and did not restrain himself in the least before ladies.	Впрочем, у таких олухов и это сошло бы!" Он, не задумываясь, называл все вещи, пристойные, равно как и непристойные, своими именами, нисколько не стесняясь присутствия женщин.
He uttered coarse speeches, obscenities, and filth with a certain tranquillity and lack of astonishment which was elegant.	Грубости, гривуазности и сальности произносились им спокойным, невозмутимым и, если угодно, не лишенным некоторой изысканности тоном.
It was in keeping with the unceremoniousness of his century.	Такая бесцеремонность в выражениях была принята в его время.
It is to be noted that the age of periphrase in verse was the age of crudities in prose.	Надо сказать, что эпоха перифраз в поэзии являлась вместе с тем эпохой откровенностей в прозе.
His god-father had predicted that he would turn out a man of genius, and had bestowed on him these two significant names: Luc-Esprit.	Крестный отец Жильнормана, предсказывая, что из него выйдет человек не бесталанный, дал ему двойное многозначительное имя: Лука-Разумник.
CHAPTER IV-A CENTENARIAN ASPIRANT	Глава четвертая ПРЕТЕНДЕНТ НА СТОЛЕТНИЙ ВОЗРАСТ