LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

First of all, the stranger compared the three galleries which civilization, cults, divinities, masterpieces, dominions, carousals, sanity, and madness had filled to repletion, to a mirror with numerous facets, each depicting a world.	Эти три залы, где теснились обломки цивилизации и культов, божества, шедевры искусства, памятники былых царств, разгула, здравомыслия и безумия, незнакомец сравнил сперва с многогранным зеркалом, каждая грань которого отображает целый мир.
After this first hazy idea he would fain have selected his pleasures; but by dint of using his eyes, thinking and musing, a fever began to possess him, caused perhaps by the gnawing pain of hunger.	Получив это общее, туманное впечатление, он захотел сосредоточиться на чем-нибудь приятном, но, рассматривая все вокруг, размышляя, мечтая, подпал под власть лихорадки, которую вызвал, быть может, голод, терзавший ему внутренности.
The spectacle of so much existence, individual or national, to which these pledges bore witness, ended by numbing his senses-the purpose with which he entered the shop was fulfilled. He had left the real behind, and had climbed gradually up to an ideal world; he had attained to the enchanted palace of ecstasy, whence the universe appeared to him by fragments and in shapes of flame, as once the future blazed out before the eyes of St. John in Patmos.	Мысли о судьбе целых народов и отдельных личностей, засвидетельствованной пережившими их трудами человеческих рук, погрузили молодого человека в дремотное оцепенение; желание, которое привело его в эту лавку, исполнилось: он нашел выход из реальной жизни, поднялся по ступенькам в мир идеальный, достиг волшебных дворцов экстаза, где вселенная явилась ему в осколках и отблесках, как некогда перед очами апостола Иоанна на Патмосе пронеслось, пылая, грядущее.
A crowd of sorrowing faces, beneficent and appalling, dark and luminous, far and near, gathered in numbers, in myriads, in whole generations.	Множество образов, страдальческих, грациозных и страшных, темных и сияющих, отдаленных и близких, встало перед ним толпами, мириадами, поколениями.
Egypt, rigid and mysterious, arose from her sands in the form of a mummy swathed in black bandages; then the Pharaohs swallowed up nations, that they might build themselves a tomb; and he beheld Moses and the Hebrews and the desert, and a solemn antique world.	Окостеневший, таинственный Египет поднялся из песков в виде мумии, обвитой черными пеленами, за ней последовали фараоны, погребавшие целые народы, чтобы построить себе гробницу, и Моисей, и евреи, и пустыня, - он прозревал мир древний и торжественный.
Fresh and joyous, a marble statue spoke to him from a twisted column of the pleasure-loving myths of Greece and Ionia.	Свежая и пленительная мраморная статуя на витой колонне, блистая белизной, говорила ему о сладострастных мифах Греции и Ионии.
Ah! who would not have smiled with him to see, against the earthen red background, the brown-faced maiden dancing with gleeful reverence before the god Priapus, wrought in the fine clay of an Etruscan vase?	Ах, кто бы на его месте не улыбнулся, увидев на красном фоне глиняной, тонкой лепки этрусской вазы юную смуглую девушку, пляшущую перед богом Приапом, которого она радостно приветствовала?
The Latin queen caressed her chimera.	А рядом латинская царица нежно ласкала химеру!
The whims of Imperial Rome were there in life, the bath was disclosed, the toilette of a languid Julia, dreaming, waiting for her Tibullus.	Всеми причудами императорского Рима веяло здесь, вызывая в воображении ванну, ложе, туалет беспечной, мечтательной Юлии, ожидающей своего Тибулла.
Strong with the might of Arabic spells, the head of Cicero evoked memories of a free Rome, and unrolled before him the scrolls of Titus Livius.	Г олова Цицерона, обладавшая силой арабских талисманов, приводила на память свободный Рим и раскрывала перед молодым пришельцем страницы Тита Ливия.

The young man beheld Senatus Populusque Romanus; consuls, lictors, togas with purple fringes; the fighting in the Forum, the angry people, passed in review before him like the cloudy faces of a dream.	Он созерцал: "Senatus populusque romanus" (Римский сенат и народ (лат. )); консул, ликторы, тоги, окаймленные пурпуром, борьба на форуме, разгневанный народ - все мелькало перед ним, как туманные видения сна.
Then Christian Rome predominated in his vision.	Наконец, Рим христианский одержал верх над этими образами.
A painter had laid heaven open; he beheld the Virgin Mary wrapped in a golden cloud among the angels, shining more brightly than the sun, receiving the prayers of sufferers, on whom this second Eve Regenerate smiles pityingly.	Живопись отверзла небеса, и он узрел деву Марию, парящую в золотом облаке среди ангелов, затмевающую свет солнца; она, эта возрожденная Ева, выслушивала жалобы несчастных и кротко им улыбалась.
At the touch of a mosaic, made of various lavas from Vesuvius and Etna, his fancy fled to the hot tawny south of Italy. He was present at Borgia's orgies, he roved among the Abruzzi, sought for Italian love intrigues, grew ardent over pale faces and dark, almond-shaped eyes.	Когда он коснулся мозаики, сложенной из кусочков лавы Везувия и Этны, его душа перенеслась в жаркую и золотистую Италию; он присутствовал на оргиях Борджа, скитался по Абруццским горам, жаждал любви итальянок, проникался страстью к бледным лицам с удлиненными черными глазами.
He shivered over midnight adventures, cut short by the cool thrust of a jealous blade, as he saw a mediaeval dagger with a hilt wrought like lace, and spots of rust like splashes of blood upon it.	При виде средневекового кинжала с узорной рукоятью, которая была изящна, как кружево, и покрыта ржавчиной, похожей на следы крови, он с трепетом угадывал развязку ночного приключения, прерванного холодным клинком мужа.
India and its religions took the shape of the idol with his peaked cap of fantastic form, with little bells, clad in silk and gold.	Индия с ее религиями оживала в буддийском идоле, одетом в золото и шелк, с остроконечным головным убором, состоявшим из ромбов и украшенным колокольчиками.
Close by, a mat, as pretty as the bayadere who once lay upon it, still gave out a faint scent of sandal wood.	Возле этого божка была разостлана циновка, все еще пахнувшая сандалом, красивая, как та баядерка, что некогда возлежала на ней.
His fancy was stirred by a goggle-eyed Chinese monster, with mouth awry and twisted limbs, the invention of a people who, grown weary of the monotony of beauty, found an indescribable pleasure in an infinite variety of ugliness.	Китайское чудовище с раскосыми глазами, искривленным ртом и неестественно изогнутым телом волновало душу зрителя фантастическими вымыслами народа, который, устав от красоты, всегда единой, находит несказанное удовольствие в многообразии безобразного.
A salt-cellar from Benvenuto Cellini's workshop carried him back to the Renaissance at its height, to the time when there was no restraint on art or morals, when torture was the sport of sovereigns; and from their councils, churchmen with courtesans' arms about them issued decrees of chastity for simple priests.	При виде солонки, вышедшей из мастерской Бенвенуто Челлини, он перенесся в прославленные века Ренессанса, когда процветали искусства и распущенность, когда государи развлекались пытками, когда указы, предписывавшие целомудрие простым священникам, исходили от князей церкви, покоившихся в объятиях куртизанок.
On a cameo he saw the conquests of Alexander, the massacres of Pizarro in a matchbox, and religious wars disorderly, fanatical, and cruel, in the shadows of a helmet.	Камея привела ему на память победы Александра, аркебуза с фитилем - бойни Писарро , а навершие шлема - религиозные войны, неистовые, кипучие, жестокие.