LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I am not to be gulled by any smile or vow, and I have set myself to make one long entertainment of my life."	Не обманут меня больше ни улыбкой, ни обещаниями, я хочу, чтоб жизнь моя была сплошным праздником.
"But does not happiness come from the soul within?" cried Raphael.	- Но разве счастье не в нас самих? - вскричал Рафаэль.
"It may be so," Aquilina answered; "but is it nothing to be conscious of admiration and flattery; to triumph over other women, even over the most virtuous, humiliating them before our beauty and our splendor?	- А что же, по-вашему, - подхватила Акилина, -видеть, как тобой восхищаются, как тебе льстят, торжествовать над всеми женщинами, даже самыми добродетельными, затмевая их своей красотою, богатством, - это все пустяки?
Not only so; one day of our life is worth ten years of a bourgeoise existence, and so it is all summed up."	К тому же за один день мы переживаем больше, нежели честная мещанка за десять лет. В этом все дело.
"Is not a woman hateful without virtue?" Emile said to Raphael.	- Разве не отвратительна женщина, лишенная добродетели? - обратился Эмиль к Рафаэлю.
Euphrasia's glance was like a viper's, as she said, with an irony in her voice that cannot be rendered:	Евфрасия бросила на них взор ехидны и ответила с неподражаемой иронией:
"Virtue! we leave that to deformity and to ugly women.	- Добродетель! Предоставим ее уродам и горбуньям.
What would the poor things be without it?"	Что им, бедняжкам, без нее делать?
"Hush, be quiet," Emile broke in.	- Замолчи! - вскричал Эмиль.
"Don't talk about something you have never known."	- Не говори о том, чего ты не знаешь!
"That I have never known!" Euphrasia answered.	- Что? Это я-то не знаю? - возразила Евфрасия.
"You give yourself for life to some person you abominate; you must bring up children who will neglect you, who wound your very heart, and you must say, 'Thank you!' for it; and these are the virtues you prescribe to woman. And that is not enough. By way of requiting her self-denial, you must come and add to her sorrows by trying to lead her astray; and though you are rebuffed, she is compromised.	- Отдаваться всю жизнь ненавистному существу, воспитывать детей, которые вас бросят, говорить им "спасибо", когда они ранят вас в сердце, - вот добродетели, которые вы предписываете женщине; и вдобавок, чтобы вознаградить ее за самоотречение, вы налагаете на нее бремя страданий, стараясь ее обольстить; если она устоит, вы ее скомпрометируете.
A nice life!	Веселая жизнь!
How far better to keep one's freedom, to follow one's inclinations in love, and die young!"	Лучше уж не терять своей свободы, любить тех, кто нравится, и умереть молодой.
"Have you no fear of the price to be paid some day for all this?"	- А ты не боишься когда-нибудь за все это поплатиться?
"Even then," she said, "instead of mingling pleasures and troubles, my life will consist of two separate parts-a youth of happiness is secure, and there may come a hazy, uncertain old age, during which I can suffer at my leisure."	- Что ж, - отвечала она, - вместо того чтобы мешать наслаждения с печалями, я поделю мою жизнь на две части: первая - молодость, несомненно веселая, и вторая - старость, думаю, что печальная, - тогда настрадаюсь вволю...
"She has never loved," came in the deep tones of Aquilina's voice.	- Она не любила, - грудным своим голосом сказала Акилина.

"She never went a hundred leagues to drink in one look and a denial with untold raptures. She has not hung her own life on a thread, nor tried to stab more than one man to save her sovereign lord, her king, her divinity.... Love, for her, meant a fascinating colonel."	- Ей не случалось пройти сто миль только для того, чтобы вне себя от восторга получить в награду единый взор, а затем отказ; никогда жизнь ее не висела на волоске, никогда не была она готова заколоть несколько человек, чтобы спасти своего повелителя, своего господина, своего бога... Любовь для нее - красавец полковник.
"Here she is with her La Rochelle," Euphrasia made answer.	- А, опять Ларошель! - возразила Евфрасия.
"Love comes like the wind, no one knows whence.	- Любовь - как ветер: мы не знаем, откуда он дует.
And, for that matter, if one of those brutes had once fallen in love with you, you would hold sensible men in horror." "Brutes are put out of the question by the Code," said the tall, sarcastic Aquilina.	Да, наконец, если тебя любил скот, ты станешь опасаться и умных людей, - Уголовный кодекс запрещает нам любить скотов, - насмешливо проговорила величественная Акилина.
"I thought you had more kindness for the army," laughed Euphrasia.	-Я думала, ты снисходительнее к военным! - со смехом воскликнула Евфрасия.
"How happy they are in their power of dethroning their reason in this way," Raphael exclaimed.	- Ужели вы счастливы тем, что можете отречься от разума! - вскричал Рафаель.
"Happy?" asked Aquilina, with dreadful look, and a smile full of pity and terror.	- Счастливы? - переспросила Акилина, улыбаясь беспомощной, растерянной улыбкой и устремляя на обоих друзей отчаянный взгляд.
"Ah, you do not know what it is to be condemned to a life of pleasure, with your dead hidden in your heart...."	- Ах, вы не знаете, что значит заставлять себя наслаждаться со смертью в душе...
A moment's consideration of the rooms was like a foretaste of Milton's Pandemonium.	Взглянуть в этот миг на гостиную - значило заранее увидеть нечто подобное Пандемониуму Мильтона .
The faces of those still capable of drinking wore a hideous blue tint, from burning draughts of punch.	Г олубоватое пламя пунша окрасило лица тех, кто еще мог пить, в адские тона.
Mad dances were kept up with wild energy; excited laughter and outcries broke out like the explosion of fireworks.	Бешеные танцы, в которых находила себе выход первобытная сила, вызывали хохот и крики, раздававшиеся, как треск ракет.
The boudoir and a small adjoining room were strewn like a battlefield with the insensible and incapable.	Будуар и малая гостиная походили на поле битвы, усеянное мертвыми и умирающими.
Wine, pleasure, and dispute had heated the atmosphere.	Атмосфера была накалена вином, наслаждениями и речами.
Wine and love, delirium and unconsciousness possessed them, and were written upon all faces, upon the furniture; were expressed by the surrounding disorder, and brought light films over the vision of those assembled, so that the air seemed full of intoxicating vapor.	Опьянение, любовь, бред, самозабвение были в сердцах и на лицах, были начертаны на коврах, чувствовались в воцарившемся беспорядке, и на все взоры набросили они легкую пелену, сквозь которую воздух казался насыщенным опьяняющими парами.
A glittering dust arose, as in the luminous paths made by a ray of sunlight, the most bizarre forms flitted through it, grotesque struggles were seen athwart it.	Вокруг, как блестящая пыль, трепещущая в солнечном луче, дрожала светлая мгла, и в ней шла игра самых затейливых форм, происходили самые причудливые столкновения.