LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"That's my man, sir," said the Auvergnate, unconsciously smiling in peasant fashion; "he is at work up there."	- Хозяин, - сказала овернка, и у нее появилась обычная для крестьянки улыбка. - Он там работает.
"And that old man is your father?"	- А старик - ваш отец?
"Asking your pardon, sir, he is my man's grandfather.	- Нет, изволите ли видеть, это дед моего хозяина.
Such as you see him, he is a hundred and two, and yet quite lately he walked over to Clermont with our little chap!	От роду ему сто два года. А все же на днях он сводил нашего мальчишку пешком в Клермон!
Oh, he has been a strong man in his time; but he does nothing now but sleep and eat and drink.	Крепкий был человек, ну, а теперь только спит, пьет да ест.
He amuses himself with the little fellow. Sometimes the child trails him up the hillsides, and he will just go up there along with him."	С мальчишкой забавляется, иной раз малыш тащит его в горы, и он ничего, идет.
Valentin made up his mind immediately. He would live between this child and old man, breathe the same air; eat their bread, drink the same water, sleep with them, make the blood in his veins like theirs. It was a dying man's fancy.	Валантен сразу же решил поселиться со стариком и ребенком, дышать тем же воздухом, есть тот же хлеб, спать тем же сном, наполнить свои жилы такою же кровью, Причуды умирающего!
For him the prime model, after which the customary existence of the individual should be shaped, the real formula for the life of a human being, the only true and possible life, the life-ideal, was to become one of the oysters adhering to this rock, to save his shell a day or two longer by paralyzing the power of death.	Стать улиткой, прилепившейся к этим скалам, на несколько лишних дней сберечь свою раковину, заглушить в себе работу смерти стало для него основой поведения, единственной целью бытия, прекрасным идеалом жизни, единственно правильной жизнью, настоящей жизнью.
One profoundly selfish thought took possession of him, and the whole universe was swallowed up and lost in it.	Глубоко эгоистическая мысль вошла в самое его существо и поглотила для него вселенную.
For him the universe existed no longer; the whole world had come to be within himself.	Ему представлялось, что вселенной больше нет, -вселенная сосредоточилась в нем.
For the sick, the world begins at their pillow and ends at the foot of the bed; and this countryside was Raphael's sick-bed.	Для больного мир начинается у изголовья постели и кончается у его ног. Эта долина сделалась постелью Рафаэля.
Who has not, at some time or other in his life, watched the comings and goings of an ant, slipped straws into a yellow slug's one breathing-hole, studied the vagaries of a slender dragon-fly, pondered admiringly over the countless veins in an oak-leaf, that bring the colors of a rose window in some Gothic cathedral into contrast with the reddish background?	Кто не следил хоть раз за хлопотливым муравьем, кто не просовывал соломинок в единственное отверстие, через которое дышит белесая улитка? Кто не наблюдал за причудливым полетом хрупкой стрекозы, не любовался множеством жилок, ярко, точно витражи готического собора, выделяющихся на красноватом фоне дубовых листьев?
Who has not looked long in delight at the effects of sun and rain on a roof of brown tiles, at the dewdrops, or at the variously shaped petals of the flower-cups?	Кто не наслаждался, подолгу любуясь игрою дождя и солнца на темной черепице крыши, не созерцал капель росы, лепестков или разнообразного строения цветочных чашечек?
Who has not sunk into these idle, absorbing meditations on things without, that have no conscious end, yet lead to some definite thought at last.	Кто не погружался в такие грезы, как бы слитые с самой природой, беспечные и сосредоточенные, бесцельные и тем не менее приводящие к какой-нибудь мысли?

Who, in short, has not led a lazy life, the life of childhood, the life of the savage without his labor?	Кто, иными словами, не вел порою жизни ребенка, жизни ленивой, жизни дикаря, если изъять из нее труд?
This life without a care or a wish Raphael led for some days' space. He felt a distinct improvement in his condition, a wonderful sense of ease, that quieted his apprehensions and soothed his sufferings.	Так прожил Рафаэль много дней, без забот, без желаний, - он поправил свое здоровье и чувствовал себя необычайно хорошо, и вот усмирились его тревоги, затихли его страдания.
He would climb the crags, and then find a seat high up on some peak whence he could see a vast expanse of distant country at a glance, and he would spend whole days in this way, like a plant in the sun, or a hare in its form.	Он взбирался на скалы и усаживался где-нибудь на вершине, откуда было видно далеко-далеко. Там он оставался по целым дням, как растение на солнце, как заяц в норе.
And at last, growing familiar with the appearances of the plant-life about him, and of the changes in the sky, he minutely noted the progress of everything working around him in the water, on the earth, or in the air.	Или, породнясь с явлениями растительной жизни, с переменами, происходившими в небе, он следил за развитием всех творений на земле, на воде, в воздухе.
He tried to share the secret impulses of nature, sought by passive obedience to become a part of it, and to lie within the conservative and despotic jurisdiction that regulates instinctive existence.	Он и сам пытался приобщиться к внутренней жизни природы, как можно полнее проникнуться ее пассивной покорностью, чтобы подпасть под владычество охранительного закона, управляющего инстинктивным бытием.
He no longer wished to steer his own course.	Он хотел освободиться от себя самого.
Just as criminals in olden times were safe from the pursuit of justice, if they took refuge under the shadow of the altar, so Raphael made an effort to slip into the sanctuary of life.	В древние времена преступники, преследуемые правосудием, спасались под сенью храма, - точно так же Рафаэль пытался укрыться в святилище бытия.
He succeeded in becoming an integral part of the great and mighty fruit-producing organization; he had adapted himself to the inclemency of the air, and had dwelt in every cave among the rocks. He had learned the ways and habits of growth of every plant, had studied the laws of the watercourses and their beds, and had come to know the animals; he was at last so perfectly at one with this teeming earth, that he had in some sort discerned its mysteries and caught the spirit of it.	Он достиг того, что стал составной частью этого необъятного и могучего цветения; он свыкся с переменами погоды, побывал во всех расщелинах скал, изучил нравы и обычаи всех растений, узнал, как зарождаются и как текут воды, свел знакомство с животными; словом, он так полно слился с этой одушевленной землею, что до некоторой степени постиг ее душу и проник в ее тайны.
The infinitely varied forms of every natural kingdom were, to his thinking, only developments of one and the same substance, different combinations brought about by the same impulse, endless emanations from a measureless Being which was acting, thinking, moving, and growing, and in harmony with which he longed to grow, to move, to think, and act.	Бесконечные формы всех царств природы были для него развитием одной и той же сущности, различными сочетаниями одного и того же движения, огромным дыханием одного беспредельного существа, которое действовало, мыслило, двигалось, росло и вместе с которым он сам хотел расти, двигаться, мыслить и действовать.
He had fancifully blended his life with the life of the crags; he had deliberately planted himself there.	Он, как улитка, слил свою жизнь с жизнью скалы, он сросся с ней.