Майкл Крайтон - Стрела времени - английский и русский параллельные тексты

“Okay,” Gordon said. “All compression programs work the same way. They look for similarities in data. Suppose you have a picture of a rose, made up of a million pixels. Each pixel has a location and a color. That's three million pieces of information—a lot of data. But most of those pixels are going to be red, surrounded by other red pixels. So the program scans the picture line by line, and sees whether adjacent pixels are the same color. If they are, it writes an instruction to the computer that says make this pixel red, and also the next fifty pixels in the line. Then switch to gray, and make the next ten pixels gray. And so on. It doesn't store information for each individual point. It stores instructions for how to re-create the picture. And the data is cut to a tenth of what it was.”

— Ну что ж, — сказал Гордон. — Все программы сжатия данных работают по одному и тому же принципу. Они ищут подобия в данных. Предположим, что у вас есть изображение розы, состоящее из миллиона пикселов. Каждый пиксел имеет характеристики: местоположение и цвет. Получается три миллиона единиц информации — много данных. Но большинство этих пикселов окажутся красными и окруженными другими красными пикселами. Программа просматривает картинку строка за строкой и разыскивает смежные пикселы, имеющие один и тот же цвет. Если они обнаруживаются, программа дает компьютеру команду обозначить красным этот пиксел и еще пятьдесят пикселов в той же строке. Затем перейти к серому цвету и сделать следующие десять пикселов серыми. И так далее. Это позволяет хранить не информацию о каждой отдельной точке, а инструкцию о том, как воссоздать картинку. Таким образом количество данных сокращается в десятки раз по сравнению с тем, что было первоначально.

“Even so,” Stern said, “you're not talking about a two-dimensional picture, you're talking about a three-dimensional living object, and its description requires so much data—”

“That you'd need massive parallel processing,” Gordon said, nodding. “That's true.”

— Но даже в этом случае, — возразил Стерн, — речь идет не о двухмерной фотографии цветка, а трехмерном живом объекте, описание которого потребовало бы настолько большего количества данных...

— Что для работы с ними возникнет необходимость в параллельной обработке массивов, — кивнув, подхватил Гордон. — Вы совершенно правы.

Chris frowned. “Parallel processing is what?”

“You hook several computers together and divide the job up among them, so it gets done faster. A big parallel-processing computer would have sixteen thousand processors hooked together. For a really big one, thirty-two thousand processors. We have thirty-two billion processors hooked together.”

Крис снова нахмурился.

— Что такое параллельная обработка?

— Вы соединяете несколько компьютеров и делите работу между ними. Так получается значительно быстрее. В большом компьютере, предназначенном для параллельной обработки данных, содержится шестнадцать тысяч соединенных между собой процессоров. А если компьютер по-настоящему большой — то тридцать две тысячи. А у нас работают в параллель тридцать два миллиарда процессоров.

“Billion?” Chris said.

Stern leaned forward. “That's impossible. Even if you tried to make one...” He stared at the roof of the car, calculating. “Say, allow one inch between motherboards... that makes a stack... uh... two thousand six hundred... that makes a stack half a mile high. Even reconfigured into a cube, it'd be a huge building. You'd never build it. You'd never cool it. And it'd never work anyway, because the processors would end up too far apart.”

— Миллиарда?.. — пробормотал Крис.

Стерн перегнулся через спинку переднего сиденья.

— Это невозможно. Даже если вы попробуете сделать один.. — Он снова откинулся и уставился в потолок автомобиля, что-то считая в уме. — Если расстояние между материнскими платами, допустим, один дюйм... Получается стопка. ага... ага... две тысячи шестьсот... получается стопка в полмили высотой. Даже если расположить кубически, то все равно получится колоссальное здание. Вы никогда не смогли бы такое построить. И тем более охладить его. И такая машина все равно никогда не смогла бы заработать, потому что процессоры находились бы слишком далеко друг от друга.

Gordon sat and smiled. He was looking at Stern, waiting.

“The only possible way to do that much processing,” Stern said, “would be to use the quantum characteristics of individual electrons. But then you'd be talking about a quantum computer. And no one's ever made one.”

Гордон выжидал, с улыбкой глядя на Стерна.

— Единственный возможный способ создать такую многопроцессорную машину, — сказал тот, — состоит в том, чтобы использовать квантовые характеристики отдельных электронов. Но тогда речь пошла бы уже о квантовом компьютере. А такого еще никто не соорудил.

Gordon just smiled.

“Have they?” Stern said.

Улыбка Гордона сделалась чуть шире.

— Неужели?.. — негромко проговорил Стерн.

“Let me explain what David is talking about,” Gordon said to the others. “Ordinary computers make calculations using two electron states, which are designated one and zero. That's how all computers work, by pushing around ones and zeros. But twenty years ago, Richard Feynman suggested it might be possible to make an extremely powerful computer using all thirty-two quantum states of an electron. Many laboratories are now trying to build these quantum computers. Their advantage is unimaginably great power—so great that you can indeed describe and compress a three-dimensional living object into an electron stream. Exactly like a fax. You can then transmit the electron stream through a quantum foam wormhole and reconstruct it in another universe. And that's what we do. It's not quantum teleportation. It's not particle entanglement. It's direct transmission to another universe.”