Майкл Крайтон - Стрела времени - английский и русский параллельные тексты

— Кстати, что такое квантовая пена? — подавив зевок, спросила Кейт.

— Это след рождения вселенной, — туманно ответил Стерн.

Но тут же он принялся объяснять, что вселенная возникла как одна-единственная точка немыслимо плотного вещества. А затем — это случилось восемнадцать миллиардов лет назад — в этой первичной точке произошел взрыв, получивший название «Большой взрыв».

“After the explosion, the universe expanded as a sphere. Except it wasn't an absolutely perfect sphere. Inside the sphere, the universe wasn't absolutely homogeneous homogeneous—which is why we now have galaxies clumped and clustered irregularly in the universe, instead of being uniformly distributed. Anyway, the point is, the expanding sphere had tiny, tiny imperfections in it. And the imperfections never got ironed out. They're still a part of the universe.”

— После взрыва вселенная начала расширяться в форме сферы. Если, конечно, не считать того, что эта сфера не была геометрически правильной. А внутри сферы вещество вселенной распределялось не совсем равномерно — именно поэтому галактики распределены во вселенной не регулярно. Каким-то образом в первичной точке возникли крошечные, невообразимо малые дефекты распределения массы. И эти дефекты так и не погасились Их до сих пор можно обнаружить во вселенной.

“They are? Where?”

“At subatomic dimensions. Quantum foam is just a way of saying that at very small dimensions, space-time has ripples and bubbles. But the foam is smaller than an individual atomic particle. There may or may not be wormholes in that foam.”

— Не может быть! И где же их можно увидеть?

— В субатомных явлениях. Квантовая пена — это просто, если можно так выразиться, фигура речи, подразумевающая, что на ничтожно малых расстояниях в пространстве-времени существуют рябь и пузырьки. Но масштаб этой пены значительно меньше, чем элементарные частицы, из которых состоят атомы. И в этой пене могут возникать каналы — по мнению ряда ученых. Другие ученые считают, что этого не может быть.

“There are,” Gordon said.

“But how could you use them for travel? You can't put a person through a hole that small. You can't put anything through it.”

“Correct,” Gordon said. “You also can't put a piece of paper through a telephone line. But you can send a fax.”

— Может быть, — веско заметил Гордон.

— Но даже если они существуют, то как вы можете использовать их для перемещений? Ведь нельзя же просунуть человека в такую, мягко говоря, узенькую дырку! Туда вообще ничего нельзя просунуть.

— Правильно, — согласился Гордон. — Точно так же вы не можете засунуть лист бумаги, а тем более книгу, в телефонный провод. Но вы можете послать факс.

Stern frowned. “That's entirely different.”

“Why?” Gordon said. “You can transmit anything, as long as you have a way to compress and encode it. Isn't that so?”

Стерн нахмурился.

— Но это совершенно разные вещи.

— Почему же? — возразил Гордон. — Вы можете передать что угодно, если овладеете способом, позволяющим сжать и закодировать объект. Разве не так?

“In theory, yes,” Stern said. “But you're talking about compressing and encoding the information for an entire human being.”

“That's right.”

“That can't be done.”

— Теоретически, да, — ответил Стерн. — Но ведь вы говорите о сжатии и кодировании полного объема информации об определенном человеке.

— Именно так.

— Но это же невозможно!

Gordon was smiling, amused now. “Why not?”

“Because the complete description of a human being—all the billions of cells, how they are interconnected, all the chemicals and molecules they contain, their biochemical state—consists of far too much information for any computer to handle.”

Гордон с довольным видом улыбнулся.

— Почему же? — повторил он.

— Потому что полное описание человека — всех миллиардов клеток, их взаимосвязей, всех химических элементов и молекул, из которых они состоят, их биохимического состояния — содержит такой объем информации, с которым не справится ни один существующий компьютер.

“It's just information,” Gordon said, shrugging.

“Yes. Too much information.”

“We compress it by using a lossless fractal algorithm.”

— Но ведь это всего лишь информация, — ответил Гордон, пожав плечами.

— Да. Колоссальная по объему информация.

— Мы сжимаем ее, используя рекурсивный алгоритм, позволяющий избежать потерь.

“Even so, it's still an enormous—”

“Excuse me,” Chris said. “Are you saying you compress a person?”

“No. We compress the information equivalent of a person.”

“And how is that done?” Chris said.

— Даже в таком случае остается неимоверно...

— Прошу прощения, — вмешался в разговор Крис. — Вы говорите, что сжимаете человека?

— Нет. Мы сжимаем информационный эквивалент человека.

— И как это осуществляется? — спросил Крис.

“With compression algorithms—methods to pack data on a computer, so they take up less space. Like JPEG and MPEG for visual material. Are you familiar with those?”

“I've got software that uses it, but that's it.”

— При помощи алгоритмов сжатия — методов упаковки данных для компьютера, чтобы они занимали меньше места. Примерно такие же, как JPEG и MPEG, с помощью которых уплотняются визуальные материалы. Вы знакомы с ними?

— У меня есть софт [Софт — жаргонное выражение программистов и пользователей компьютеров — программное обеспечение], в котором эти методы применяются, но больше я ничего об этом не знаю.