Майкл Крайтон - Стрела времени - английский и русский параллельные тексты

When one of the men began to play with his watch, flipping it around on his wrist, Chris finally could stand it no longer. Abruptly, he got up from the table.

He mumbled some excuse about having to check on his analyses back at the site, and headed down the rue Tourny toward the parking lot at the edge of the old quarter.

All along the street, it seemed to him that he saw only lovers, couples strolling arm in arm, the woman with her head on the man's shoulder. They were at ease with each other, having no need to speak, just enjoying the surroundings. Each one he passed made him more irritable, and made him walk faster.

Когда один из мужчин принялся играть с часами — он крутил их вокруг запястья, звонко пощелкивая браслетом, — Крис наконец не выдержал. Он резко поднялся из-за стола, пробормотав что-то насчет того, что ему необходимо проверить результаты последних анализов образцов, найденных в раскопках, и торопливо зашагал по улице Турни в сторону автостоянки, находившейся на краю старинного квартала.

Ему казалось, что на всем протяжении улицы он встречал только влюбленные пары, прогуливавшиеся под руку; каждая женщина обязательно шла, склонив голову на плечо спутника. Никто не разговаривал, молча наслаждаясь созерцанием окружающего. И с каждой встречающейся парой его раздражение становилось все сильнее, заставляя ускорять и ускорять шаги.

It was a relief when he finally got to his car, and drove home.

Nigel!

What kind of an idiot had a name like Nigel?

Когда он в конце концов уселся в автомобиль и поехал домой, то почувствовал, что у него на душе стало намного легче.

Найджел.

Каким же идиотом нужно быть, чтобы носить такое имя!

The following morning, Kate was again hanging in the Castelgard chapel when her radio crackled and she heard the cry “Hot tamales! Hot tamales! Grid four. Come and get it! Lunch is served.”

На следующее утро Кейт опять висела в своей страховочной сбруе под сводами кастельгардской часовни, когда вдруг ее радиотелефон захрипел и сообщил:

— Горячие тамалес! [Тамал, тамале — толченая кукуруза с мясом и красным перцем (мексиканское блюдо)] Горячие тамалес! Четвертый участок! Приходите попробовать! Завтрак подан.

That was the team's signal that a new discovery had been made. They used code words for all their important transmissions, because they knew local officials sometimes monitored them. At other sites, the government had occasionally sent agents in to confiscate discoveries at the moment they were first found, before the researchers had a chance to document and evaluate them. Although the French government had an enlightened approach to antiquities—in many ways better than Americans—individual field inspectors were notoriously inconsistent. And, of course, there was often some feeling about foreigners appropriating the noble history of France.

Это было принятое в экспедиции условное кодированное сообщение о новом открытии. Археологи разработали систему кодов для всех важных сообщений, так как было известно, что местные власти частенько прослушивали переговоры. На различных раскопках уже бывали случаи, когда представители правительства являлись и конфисковывали находки, прежде чем исследователи успевали хотя бы вкратце изучить их и сделать полноценное описание. Хотя французское правительство относилось к археологам довольно лояльно, даже доброжелательно — пожалуй, гораздо лучше, чем американские власти, — отдельные его представители на местах пользовались печальной известностью благодаря непоследовательности своих поступков. И, конечно, частенько встречались проявления ревности к иностранцам, копавшимся в истории благородной Франции.

Grid four, she knew, was over at the monastery. She debated whether to stay in the chapel or to go all the way over there, but finally she decided to go. The truth was that much of their daily work was dull and uneventful. They all needed the renewed enthusiasm that came with the excitement of discoveries.

Четвертый участок, насколько было известно Кейт, находился в монастыре. Некоторое время она раздумывала, идти ей туда или остаться в часовне, но в конце концов решила пойти. Дело заключалось в том, что повседневная работа экспедиции была в значительной степени скучной и бедной событиями, и археологам требовался хлыст для того, чтобы поддерживать свой энтузиазм на достаточно высоком уровне. А роль такого хлыста играли именно открытия, которые время от времени совершал кто-нибудь из их коллег.

She walked through the ruins of Castelgard town. Unlike many others, Kate could rebuild the ruins in her mind, and see the town whole. She liked Castelgard; this was a no-nonsense town, conceived and built in time of war. It had all the straightforward authenticity that she had found missing in architecture school.

Кейт шла через руины Кастельгарда. В отличие от многих своих товарищей, она была способна восстановить перед своим мысленным взором тот облик, который эти развалины имели в незапамятные времена, увидеть город целиком. Ей нравился Кастельгард, это был деловой город, зародившийся и обустраивавшийся в эпоху непрерывных войн. Он обладал той неподдельной подлинностью, которая, как девушка обнаружила, отсутствовала у архитектурных школ.

She felt the hot sun on her neck and her legs and thought for the hundredth time how glad she was to be in France, and not sitting in New Haven at her cramped little workspace on the sixth floor of the A & A Building, with big picture windows overlooking fake-colonial Davenport College and fake-Gothic Payne Whitney Gym. Kate had found architecture school depressing, she had found the Arts and Architecture Building very depressing, and she had never regretted her switch to history.