LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Джозеф Хеллер - Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты

Джозеф Хеллер - Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Джозеф Хеллер - Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, Юмористическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Джозеф Хеллер
Жанр:
Современная проза / Юмористическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Джозеф Хеллер со своим первым романом «Уловка-22» — «Catch-22» (в более позднем переводе Андрея Кистяковского — «Поправка-22») буквально ворвался в американскую литературу послевоенных лет. «Уловка-22» — один из самых блистательных образцов полуабсурдистского, фантасмагорического произведения.
Едко и, порой, довольно жестко описанная Дж. Хеллером армия — странный мир, полный бюрократических уловок и бессмыслицы.

Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Clevinger knew everything about the war except why Yossarian had to die while Corporal Snark was allowed to live, or why Corporal Snark had to die while Yossarian was allowed to live.	О войне Клевинджер тоже знал все, кроме одного - почему Йоссариан должен погибнуть, а капралу Снарку суждено остаться в живых или, наоборот, почему капралу Снарку нужно умереть, а Йоссариану суждено остаться в живых.
It was a vile and muddy war, and Yossarian could have lived without it-lived forever, perhaps.	Йоссариан мог бы вполне прожить без войны. Возможно даже, что без войны он жил бы вечно.
Only a fraction of his countrymen would give up their lives to win it, and it was not his ambition to be among them. To die or not to die, that was the question, and Clevinger grew limp trying to answer it.	А сейчас кому-то из его соотечественников предстояло погибнуть во имя победы, но Йоссариан был не настолько честолюбив, чтобы стремиться попасть в их число.
History did not demand Yossarian's premature demise, justice could be satisfied without it, progress did not hinge upon it, victory did not depend on it.	История вовсе не требовала преждевременной кончины Йоссариана - дело справедливости восторжествовало бы так или иначе. Судьбы прогресса и победоносный исход войны тоже не зависели от жизни или смерти Йоссариана.
That men would die was a matter of necessity; which men would die, though, was a matter of circumstance, and Yossarian was willing to be the victim of anything but circumstance.	Конечно, кто-то неизбежно должен был погибнуть, но кто именно - зависело от обстоятельств, а Йоссариан меньше всего хотел стать жертвой обстоятельств.
But that was war.	Но как бы там ни было, а война шла.
Just about all he could find in its favor was that it paid well and liberated children from the pernicious influence of their parents.	И пожалуй, все, что Йоссариан мог сказать в ее пользу, это - во-первых, что ему хорошо платили, а во-вторых, что война освобождала детей от пагубного влияния родителей.
Clevinger knew so much because Clevinger was a genius with a pounding heart and blanching face.	Клевинджер знал уйму вещей, потому что был гением, гением с трепещущим сердцем и вдохновенно-бледным ликом.
He was a gangling, gawky, feverish, famish-eyed brain.	Он был долговязый, нескладный, нервный, с пытливым беспокойным умом.
As a Harvard undergraduate he had won prizes in scholarship for just about everything, and the only reason he had not won prizes in scholarship for everything else was that he was too busy signing petitions, circulating petitions and challenging petitions, joining discussion groups and resigning from discussion groups, attending youth congresses, picketing other youth congresses and organizing student committees in defense of dismissed faculty members.	Он не успел закончить Гарвардский университет, где получал призы и повышенную стипендию почти за все, за что было можно, а за все остальное он не получал наград только потому, что уделял слишком много времени сбору подписей под разными петициями, распространению этих петиций, участию в разных оппозиционных группах, разрывам с этими группами, посещению одних конгрессов молодежи, пикетированию других конгрессов молодежи и организации студенческих комитетов в защиту уволенных преподавателей.
Everyone agreed that Clevinger was certain to go far in the academic world.	Все были убеждены, что Клевинджер наверняка пойдет далеко по стезе науки.
In short, Clevinger was one of those people with lots of intelligence and no brains, and everyone knew it except those who soon found it out.	Короче говоря, Клевинджер принадлежал к категории людей весьма интеллигентных, но безмозглых, и это почти все замечали с первого взгляда, а кто не видел сразу, понимал чуть позже.
In short, he was a dope.	Говоря еще короче, Клевинджер был болваном.

He often looked to Yossarian like one of those people hanging around modern museums with both eyes together on one side of a face. It was an illusion, of course, generated by Clevinger's predilection for staring fixedly at one side of a question and never seeing the other side at all.	Он часто смотрел на Йоссариана, как один из тех любителей современного искусства, которые слоняются по музейным залам, пялят глаза на картины и видят в линиях и пятнах только то, что им хочется видеть, - таких людей интересует не сам предмет, а свое иллюзорное представление о нем. Таков был и Клевинджер с его неискоренимой склонностью въедаться в любой вопрос с какой-то одной стороны, не обращая никакого внимания на другие стороны.
Politically, he was a humanitarian who did know right from left and was trapped uncomfortably between the two.	В области политики это был гуманист, который знал как правые, так и левые политические теории, но безнадежно запутался и в тех, и в тех.
He was constantly defending his Communist friends to his right-wing enemies and his right-wing friends to his Communist enemies, and he was thoroughly detested by both groups, who never defended him to anyone because they thought he was a dope.	Он постоянно защищал своих друзей-коммунистов от их врагов из лагеря правых, а своих друзей из лагеря правых - от их врагов-коммунистов, и его терпеть не могли и те, и другие, и они-то уж никогда не защищали его самого ни от каких нападок, потому что считали его болваном.
He was a very serious, very earnest and very conscientious dope.	Он и действительно был очень серьезным, обстоятельным и совестливым болваном.
It was impossible to go to a movie with him without getting involved afterwards in a discussion on empathy, Aristotle, universals, messages and the obligations of the cinema as an art form in a materialistic society.	Нельзя было сходить с ним в кино без того, чтобы он не втянул вас потом в дискуссию об абстрактном мышлении, Аристотеле, вселенной, духовных контактах и долге кинематографии как формы искусства по отношению к обществу.
Girls he took to the theater had to wait until the first intermission to find out from him whether or not they were seeing a good or a bad play, and then found out at once.	Девушки, которых он приглашал в театр, должны были дожидаться первого антракта, чтобы узнать от него, хорошую или плохую пьесу они смотрят, и тогда уже им все становилось ясно.
He was a militant idealist who crusaded against racial bigotry by growing faint in its presence.	Это был воинствующий идеалист, объявивший крестовый поход против расового фанатизма, но стоило ему столкнуться с расистами лицом к лицу - и он чуть не падал в обморок.
He knew everything about literature except how to enjoy it.	О литературе он знал все, за исключением того, как получать от нее удовольствие.
Yossarian tried to help him.	Йоссариан старался помочь ему.
'Don't be a dope,' he had counseled Clevinger when they were both at cadet school in Santa Ana, California.	- Не будь таким болваном... - советовал он Клевинджеру, когда оба они учились в военном училище в Санта-Ана, в штате Калифорния.
'I'm going to tell him,' Clevinger insisted, as the two of them sat high in the reviewing stands looking down on the auxiliary paradeground at Lieutenant Scheisskopf raging back and forth like a beardless Lear.	- А я ему обязательно скажу... - настаивал Клевинджер. Они сидели на дощатой трибуне, глядя вниз на запасной плац, по которому взад-вперед носился разъяренный лейтенант Шейскопф, похожий на короля Лира, только без бороды.
'Why me?' Lieutenant Scheisskopf wailed.	- Почему никто мне не скажет? - орал лейтенант Шейскопф.