LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I hold you by the throat, my lad, he thought with an ironic grimace; we each hold the other by the throat, and if I throw myself off the swing, I drag you down with me.	"Я держу тебя за горло, - подумал Рубашов, с иронической ухмылкой глядя на следователя, - мы оба держим друг друга за горло, и если мне захочется уйти во тьму, то ты, голубчик, отправишься туда же".
For a moment Rubashov played with this idea, while Gletkin, again stiff and precise, searched in his documents; then he rejected the temptation and slowly shut his painful eyes.	Глеткин, снова подтянутый и собранный, уже рылся в пачке документов на столе; Рубашов, потешившись несколько секунд тем, что он может угробить Глеткина, преодолел искушение и закрыл глаза.
One must burn out the last vestiges of vanity-and what else was suicide but an inverted form of vanity?	Революционер должен отказаться от тщеславия, а разве попытка "умереть молча" - иными словами, совершить самоубийство - не есть изощренная форма тщеславия?
This Gletkin, of course, believed that it was his tricks, and not Ivanov's arguments, which had induced him to capitulate; probably Gletkin had also succeeded in persuading the higher authorities of this, and had thus brought about Ivanov's fall.	Глеткин-то, разумеется, искренне уверен, что его штучки, а не доводы Иванова вынудили Рубашова пойти на капитуляцию; возможно, он убедил в этом и начальство, изловчившись таким образом утопить Иванова.
Swine, thought Rubashov, but this time without anger.	"Сволочь ты с пистолетом, - подумал Рубашов, но сейчас он не чувствовал злости к Глеткину.
You consequential brute in the uniform we created-barbarian of the new age which is now starting.	- Монстр, вскормленный нашей же логикой, первобытное существо новейшей эры.
You don't understand the issue; but, did you understand, you would be useless to us. ...	Ты не понимаешь, что ты творишь, а если поймешь, то будешь уничтожен".
He noticed that the light of the lamp had become yet another grade shriller-Rubashov knew that there were arrangements for heightening or decreasing the power of these reflector lamps during a cross-examination.	Слепящий свет стал еще резче - Рубашов слышал, что следователь может усиливать и уменьшать яркость лампы.
He was forced to turn his head away completely and wipe his watering eyes.	Ему пришлось совсем отвернуться и вытереть рукой слезящиеся глаза.
You brute, he thought again.	"Монстр, - снова подумал он.
Yet it is just such a generation of brutes that we need now. ...	- Но сейчас нам нужны именно монстры".
Gletkin had started to read the accusation.	Глеткин начал читать обвинение.
His monotonous voice was more irritating than ever; Rubashov listened with averted head and shut eyes.-He was decided to regard his "confession" as a formality, as an absurd yet necessary comedy, the tortuous sense of which could only be understood by the initiated; but the text which Gletkin was reading surpassed his worst expectations in absurdity.	Его высокий монотонный голос стал особенно неприятным и резким; Рубашов. слушал с закрытыми глазами. Он предполагал, что его "признание" - монолог из абсурдной, но полезной комедии - будет лишь формальностью, режиссерским приемом, но то, что сейчас читал ему Глеткин, звучало как горячечный, бессмысленный бред.
Did Gletkin really believe that he, Rubashov, had planned these childish plots?	Неужели Глеткин действительно верил, что он, Рубашов, впал в слабоумие?

That for years he had thought of nothing else than to break up the building, the foundations of which he and the old guard had laid?	Что он на протяжении многих лет старался взорвать то самое здание, фундамент которого он и заложил?
And all of them, the men with the numbered heads, the heroes of Gletkin's boyhood-did Gletkin believe that they had suddenly fallen victims to an epidemic which rendered them all venal and corruptible and gave them but one wish-to undo the Revolution?	А старые гвардейцы с групповой фотографии, пришедшие в Революцию задолго до Глеткина, -неужели Глеткин действительно верил, что всех их скосило повальное слабоумие, и они, превратившись в продажных корыстолюбцев, годами мечтали только об одном - как бы поскорее похоронить Революцию, которая совершилась под их руководством?
And that with methods which these great political tacticians appeared to have borrowed from a cheap detective story?	И эти искуснейшие в прошлом стратеги, судя по обвинению, использовали методы, почерпнутые из дешевых детективных романов...
Gletkin read monotonously, without any intonation, in the colourless, barren voice of people who have learnt the alphabet late, when already grown-up.	Глеткин читал монотонно и медленно, тусклым, ничего не выражающим голосом, как человек, недавно одолевший грамоту.
He was just reading about the alleged negotiations with the representative of a foreign Power which, it was pretended, Rubashov had started during his stay in B., with the object of a reinstatement of the old regime by force, The name of the foreign diplomat was mentioned, also the time and place of their meeting.	Рубашов услышал, что живя в Б., он продался силам международной реакции и замышлял контрреволюционный мятеж, чтобы реставрировать в стране капитализм. Упоминалось имя иностранного дипломата, с которым он якобы вел переговоры, а также место и время их встреч.
Rubashov listened more attentively now.	Рубашов насторожился, напряг память.
In his memory flashed an unimportant little scene, which he had immediately forgotten at the time and had never thought of again. He quickly worked out the approximate date; it seemed to fit.	Да-да, был тогда один разговор с этим упомянутым в обвинении дипломатом, сразу же и забытый; он быстро прикинул, сходятся ли даты; даты сходились.
So that was to be the rope which would hang him? Rubashov smiled and rubbed his weeping eyes with his handkerchief. ...	Вот, значит, откуда тянется веревочка, которую захлестнут вокруг его шеи.
Gletkin read straight on, stiffly and with deadly monotony.	Глеткин продолжал читать обвинение, выговаривая фразы с монотонной напряженностью.
Did he really believe what he was reading?	Неужели он действительно этому верил?
Was he not aware of the grotesque absurdity of the text?	Неужели не понимал, что все это бред?
Now he was at the period of Rubashov's activity at the head of the aluminum trust.	Теперь описывалась деятельность Рубашова, когда его "бросили" на легкие металлы.
He read out statistics which showed the appalling disorganization in that too hastily developed branch of industry; the number of workers victims of accidents, the series of aeroplanes crashed as a result of defective material.	Глеткин зачитывал статистические данные, показывающие плохую организацию труда в этой новой области индустрии, которую развивали слишком поспешно: гибель рабочих из-за несчастных случаев, катастрофы при испытаниях опытных самолетов, сорванные сроки государственных заказов...