LibCat » Книги » Проза » Современная проза » Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Современная проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Артур Кестлер
Жанр:
Современная проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.

Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Being so well informed of my conversation with Herr von Z.," Rubashov said, "you must also know that it had no consequences."	- Вы очень хорошо информированы о моей беседе с бароном 3., - сказал Рубашов, - а потому должны знать, что она не имела никаких последствий.
"Certainly," said Gletkin. "Thanks to the fact that we arrested you in time, and destroyed the opposition throughout the country.	- Конечно, не имела, - ответил Глеткин, -благодаря тому, что вас вовремя арестовали, а все антипартийные группы в стране были разгромлены.
The results of the attempted treason would have appeared if we had not."	Вам не удалось довести вашу измену до ее логического конца.
What could he answer to that?	Чем он мог опровергнуть этот вывод?
That it would not in any case have led to serious results, if only for the reason that he, Rubashov, was too old and worn-out to act as consequentially as the Party traditions required, and as Gletkin would have done in his place?	Сказать, что серьезные последствия были изначально невозможны хотя бы уже из-за его, рубашовской, дряхлости, которая мешала ему действовать последовательно, как того требовали партийные традиции и как повел бы себя на его месте Глеткин?
That the whole activity of the so-called opposition had been senile chatter, because the whole generation of the old guard was just as worn-out as he himself?	Объяснить, что вся так называемая оппозиция давно выродилась в немощную трепотню из-за старческой дряхлости всей старой гвардии?
Worn by the years of illegal struggle, eaten by the damp of the prison walls, between which they had spent half their youth; spiritually sucked dry by the permanent nervous strain of holding down the physical fear, of which one never spoke, which each had to deal with alone-for years, for tens of years.	Растолковать, что старая гвардия износилась и одряхлела, вымотанная жесточайшей подпольной борьбой, сырыми одиночками древних казематов и постоянным преодолением страха, о котором партийцы никогда не говорили друг с другом, так что каждому приходилось подавлять его в одиночку - многие годы, десятки лет?
Worn by the years of exile, the acid sharpness of factions within the Party, the unscrupulousness with which they were fought out; worn out by the endless defeats, and the demoralization of the final victory?	Рассказать, что старую гвардию вконец обессилили бесчисленные внутрипартийные распри и полнейшая беспринципность, непрерывные поражения и разврат абсолютной власти после победы?
Should he say that an active, organized opposition to No. 1's dictatorship had never really existed; that it had all only been talk, impotent playing with fire, because this generation of the old guard had given all it had, had been squeezed out to the last drop, to the last spiritual calorie; and like the dead in the graveyard at Errancis, had only one thing left to hope for: to sleep and to wait until posterity did them justice.	Стоило ли говорить Глеткину, что организованной оппозиции Первому никогда не существовало, что дело не шло дальше пустой болтовни и слабоумной игры с коварным, беспощадным огнем, что старая гвардия полностью исчерпала себя и поэтому ей, подобно мертвецам с кладбища в Эрани, остается надеяться только на вечный сон и оправдание потомков?
What could he answer this immovable Neanderthal man?	Так чем же он мог опровергнуть выводы этого неандертальского истукана?
That he was right in everything, but had made one fundamental mistake: to believe that it was still the old Rubashov sitting opposite him, whilst it was only his shadow?	Его примитивная логика была совершенно неопровержимой, и, однако, он ошибался - потому что перед ним сидел не закаленный боец Рубашов, а его немощная тень.
That the whole thing came to this-to punish him, not for deeds he had committed, but for those he had neglected to commit?	И благодаря этой единственной, но коренной ошибке Рубашова обвиняли в поступках, которые он отказался совершать.

"One can only be crucified in the name of one's own faith," had said comfortable Herr von Z. ...	"Человека можно послать на Голгофу только за то, во что он верует", - сказал барон 3.
Before Rubashov had signed the statement and was conducted back to his cell, to he unconscious on his bunk until the torment started anew, he put a question to Gletkin.	Прежде чем подписать протокол, чтобы, придя в камеру, рухнуть на койку и провалиться в тяжкое забытье - до следующего сеанса вивисекции, -Рубашов задал Глеткину посторонний вопрос.
It had nothing to do with the point under discussion, but Rubashov knew that each time a new deposition was to be signed, Gletkin became a shade more tractable-Gletkin paid cash.	Он знал, что после каждой победы Глеткин ненадолго смягчался - платил по счету.
The question Rubashov asked-concerned the fate of Ivanov.	Рубашов решил узнать о судьбе Иванова.
"Citizen Ivanov is under arrest," said Gletkin.	- Гражданин Иванов арестован, - сказал Глеткин.
"May one know the reason?" asked Rubashov.	- А можно узнать, за что? - спросил Рубашов.
"Citizen Ivanov conducted the examination of your case negligently, and in private conversation expressed cynical doubts as to the well-foundedness of the accusation."	- Гражданин Иванов проявил преступную халатность при расследовании вашего дела, -ответил Глеткин, - а в частных беседах он цинично утверждал, что обвинение недостаточно обосновано.
"What if he really could not believe in it?" asked Rubashov.	- Но, возможно, он действительно не считал его достаточно обоснованным, - возразил Рубашов.
"He had perhaps too good an opinion of me?"	- Возможно, ему, и правда, казалось, что я не преступник?
"In that case," said Gletkin, "he should have suspended the enquiry and should have officially informed the competent authorities that in his opinion you were innocent."	- В таком случае он должен был заявить, что не может вести данное дело, и доложить компетентным лицам о вашей невиновности.
Was Gletkin mocking him?	- Рубашов не был уверен, что Глеткин над ним издевается.
He looked as correct and expressionless as ever.	Его голос звучал так же корректно официально, как обычно.
The next time that Rubashov again stood bowed over the day's record, with Gletkin's warm fountain pen in his hand-the stenographer had already left the room-he said:	В другой раз, когда стенографистка ушла из кабинета, а Рубашов собирался подписать очередное признание - еще теплой от глеткинских пальцев ручкой, - он спросил следователя:
"May I ask you another question?"	- Можно задать вам еще один посторонний вопрос?
While speaking, he looked at the broad scar on Gletkin's skull.	Произнося эти слова, он смотрел на широкий глеткинский шрам.
"I was told that you were a partisan of certain drastic methods-the so-called 'hard method'.	- Мне сказали, что вы ратуете за сильнодействующие методы, - у вас их, кажется, называют "жесткими".
Why have you never used direct physical pressure on me?"	Почему же, допрашивая меня, вы ни разу не прибегли к физическому воздействию?
"You mean physical torture," said Gletkin in a matter-of-fact tone.	- Вы имеете в виду пытки, - полуутвердительно и равнодушно сказал Глеткин.