Хербьёрг Вассму - Седьмая встреча

Руфь опустила голову в раковину и открыла воду. Там, в ванной, она сообразила, что не помнит, он ли раздел ее или она сама разделась, кто надел на нее ночную сорочку и каким образом она оказалась в кровати.

Кажется, мне немного лучше, подумала она, вернулась в спальню и снова забралась под перину. Вскоре она почувствовала в комнате его присутствие.

— Поешь здесь или дойдешь до кухни?

— Боюсь, что не смогу.

Она упорно смотрела на порог, боясь взглянуть на него.

— Сможешь. Ты, наверное, голодна, как волк. Человек, который столько выпил, должен хорошо поесть. Яйца и бекон. И кофе. Побольше кофе!

Она осторожно подняла глаза. Брюки. Пояс с пряжкой. Грудь. Пятна на рубашке. Значит, он тоже не совсем чистый.

— Может быть, немного, — пробормотала она и закрыла глаза.

Он вышел только в соседнюю комнату. Он не исчез, думала она.

Зеркало в ванной сказало ей, что вид у нее хуже, чем она думала. А вот он выглядит чертовски здорово, мелькнуло у нее в голове.

Она приняла душ и оделась. На это ушла вечность. Когда они сели за кухонный стол, она боялась даже взглянуть на него. Он видит меня такой, какая я есть. Ей было стыдно.

Пахло кофе. Она хотела взять себя в руки и сказать ему, что очень рада его присутствию. Но зазвонил телефон.

— Взять трубку? — спросил он.

Она предостерегающе подняла руки. Звонили долго. Когда звонки прекратились, он снова спросил:

— Мне следовало снять трубку?

— Нет-нет! Все в порядке. Все замечательно, — сказала она.

Телефон снова зазвонил.

— Похоже, стоит нам только встретиться, как непременно найдется кто-то, кто позвонит по телефону, — с улыбкой сказал Горм.

Руфь встала и подошла к телефону. Решимость придала ей сил, она откашлялась, взглянула на Горма, он встал и вышел в гостиную.

— Руфь! Поздравляю! Как прошло открытие? — В голосе АГ звучал энтузиазм. Она понимала, что он продумал каждое слово, тон, вопросы и ответы.

— Прекрасно.

— Ты получила цветы? И ящик вина?

— Твой лучший знак внимания я получила через прессу. Ты хорошо выглядишь на этих фотографиях. Особенно в кровати.

— О чем это ты? — Голос звучал беспечно.

— О скандальных заголовках и частных фотографиях. Ты очень великодушен. Но тебе больше не удастся закабалить и унизить меня. С этим покончено. И пойми еще одну вещь, АГ, мои картины значительнее меня самой. Поэтому я больше не боюсь тебя. И предупреждаю: не вздумай вредить мне. Зря потратишь время. Ты сам научил меня многим приемам. Спасибо за науку! А теперь я пойду дальше. Пожелай мне удачи. И прощай!

Она слышала, как он что-то сказал, но не дала себе труда дослушать и положила трубку. Железный колпак, давивший на череп, медленно поднялся и исчез.

Горм стоял в дверях.

— Это был он? Из Берлина?

— Да. — Она села. Ножка стула царапнула пол. — Какое-то время я боялась его, но теперь это позади, — сказала она, и сама удивилась.

— Ты думала, что это он вчера весь вечер мучил тебя звонками?

Она уставилась на него.

— Так это ты звонил?

— Да. Я был в отчаянии. Боялся, как бы ты чего-нибудь не выкинула. Слышала бы ты, как я умолял Службу охраны и полицию впустить меня в дом. К счастью, я был в таком отчаянии, что даже не подумал, что могу встретить его у тебя и он вышвырнет меня вон.

Горм что-то вертел в руках, потом протянул ей. Блокнот. Похожий на те, в каких бабушка записывала, сколько ведер картошки она посадила, и вообще все, что боялась забыть.

— Хочу, чтобы ты прочитала мои мысли. И если ты не сможешь принять меня, я уйду. Но дневник принадлежит тебе.

Его слова и голос как будто давно хранились в ней, всегда. Она прижала раскрытый блокнот к груди, потом провела двумя пальцами по лбу у корней волос.

— Ты — часть меня.

— Можно посмотреть? — хрипло прошептал он и потянулся к ней.

Она ощутила на лбу его теплую руку.

— Не так уж страшно. — Он прокашлялся. — Под челкой шрама почти не видно.

Какое-то время Руфь сидела, уставившись в пол. А когда снова подняла голову, она увидела за окном сверкающий вяз. На ветках лежал тяжелый снег. Изгородь тоже была белая. И еще: весь палисадник был уставлен сгоревшими факелами.

— Это ты сделал этот смотрящий глаз? — прошептала она и встретилась с ним глазами.

— Да. Наверное, детским выходкам взрослого человека не бывает предела, — засмеялся он.

В то же мгновение на велосипеде появился городской мальчик. Но теперь он сразу заметил её, и она не испугалась, что он собьёт её. Она только подняла его очки, чтобы они не разбились. Его смелые глаза ещё пытались скрыть, как он одинок.