LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Герман Гессе - Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты

Герман Гессе - Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Герман Гессе - Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Герман Гессе
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Сиддхартха» – одно из лучших произведений Германа Гессе, узаконивших для культуры минувшего столетия принципы постмодернистской литературы.
Жемчужина прозы, небывалая по глубине проникновения в восточную философию…

Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

OM	ОМ
For a long time, the wound continued to burn.	Долго еще горела рана Сиддхартхи.
Many a traveller Siddhartha had to ferry across the river who was accompanied by a son or a daughter, and he saw none of them without envying him, without thinking:	Не раз случалось ему переправлять через реку проезжих, имевших при себе сына или дочь, и ни разу не случилось, чтобы он не почувствовал зависти, не подумал:
"So many, so many thousands possess this sweetest of good fortunes-why don't I?	"Столько людей, столько тысяч людей обладают этим сладостнейшим счастьем - почему же я лишен этого?
Even bad people, even thieves and robbers have children and love them, and are being loved by them, all except for me."	Ведь и злые люди, воры и убийцы, имеют детей, любят их и любимы ими - один лишь я лишен этого блага".
Thus simply, thus without reason he now thought, thus similar to the childlike people he had become.	Так просто, так неразумно размышлял он теперь, до такой степени уподобился он людям-детям.
Differently than before, he now looked upon people, less smart, less proud, but instead warmer, more curious, more involved.	Совсем иными глазами глядел он теперь на людей - менее рассудочно, менее гордо, зато с большей теплотой, с большим интересом и сочувствием.
When he ferried travellers of the ordinary kind, childlike people, businessmen, warriors, women, these people did not seem alien to him as they used to: he understood them, he understood and shared their life, which was not guided by thoughts and insight, but solely by urges and wishes, he felt like them.	Когда он перевозил людей обычного типа -людей-детей, дельцов, воинов, женщин, то они уже не казались ему чуждыми, как бывало: он понимал их, понимал и сочувствовал их жизни, руководимой не мыслями и умозрениями, а инстинктами и желаниями. Он чувствовал себя таким же, как они.
Though he was near perfection and was bearing his final wound, it still seemed to him as if those childlike people were his brothers, their vanities, desires for possession, and ridiculous aspects were no longer ridiculous to him, became understandable, became lovable, even became worthy of veneration to him.	Уже близкий к совершенству, переживая свое последнее личное горе, он все же смотрел на этих людей, как на своих братьев. Их суетные, мелкие желания и вожделения перестали казаться ему смешными - они были ему теперь понятны, достойны любви, даже уважения.
The blind love of a mother for her child, the stupid, blind pride of a conceited father for his only son, the blind, wild desire of a young, vain woman for jewelry and admiring glances from men, all of these urges, all of this childish stuff, all of these simple, foolish, but immensely strong, strongly living, strongly prevailing urges and desires were now no childish notions for Siddhartha any more, he saw people living for their sake, saw them achieving infinitely much for their sake, travelling, conducting wars, suffering infinitely much, bearing infinitely much, and he could love them for it, he saw life, that what is alive, the indestructible, the Brahman in each of their passions, each of their acts.	Слепая любовь матери к своему ребенку, глупая слепая гордость отца, восторгающегося воображаемыми достоинствами своего сынка, слепая неукротимая страсть к украшениям и жажда восхищенных мужских взоров у молодой тщеславной женщины - все эти ребячества, все эти простые, нелепые, но необыкновенно сильные, живучие и властно требующие удовлетворения инстинкты и страсти уже не казались Сиддхартхе ребячеством. Он убедился, что люди живут ими, что ради них они совершают бесконечно многое - предпринимают путешествия, ведут войны, претерпевают всевозможные лишения и страдания. И он научился теперь их любить за это. Он видел жизнь, живое, неуничтожаемое, видел Брахму в каждой из человеческих страстей, в каждом человеческом поступке.

Worthy of love and admiration were these people in their blind loyalty, their blind strength and tenacity.	Достойными любви и удивления казались ему теперь люди в своей слепой верности, слепой силе и упорстве.
They lacked nothing, there was nothing the knowledgeable one, the thinker, had to put him above them except for one little thing, a single, tiny, small thing: the consciousness, the conscious thought of the oneness of all life.	Ничем они не стояли ниже, ни одного преимущества не имел над ними ученый и мыслитель, кроме одного, единственного: сознания, сознательной мысли о единстве всего живущего.
And Siddhartha even doubted in many an hour, whether this knowledge, this thought was to be valued thus highly, whether it might not also perhaps be a childish idea of the thinking people, of the thinking and childlike people.	И подчас у Сиддхартхи даже возникало сомнение, действительно ли это знание, эта мысль имеют такую высокую ценность, не представляет ли и это знание одно из ребячеств мыслящих людей-детей.
In all other respects, the worldly people were of equal rank to the wise men, were often far superior to them, just as animals too can, after all, in some moments, seem to be superior to humans in their tough, unrelenting performance of what is necessary.	Во всем прочем, на его взгляд, мирские люди стояли не ниже, а часто даже и выше мудреца, подобно тому, как и животные, в своем упорном, не уклоняющемся в сторону стремлении к достижению необходимого им, подчас кажутся стоящими выше людей.
Slowly blossomed, slowly ripened in Siddhartha the realisation, the knowledge, what wisdom actually was, what the goal of his long search was.	Медленно развивалось и созревало в Сиддхартхе сознание, что такое, в сущности, мудрость, в чем заключалась цель его многолетних исканий.
It was nothing but a readiness of the soul, an ability, a secret art, to think every moment, while living his life, the thought of oneness, to be able to feel and inhale the oneness.	Ведь, в конце концов, она сводилась лишь к готовности души, к способности к тайному искусству - во всякую минуту, среди всяких переживаний мыслить, чувствовать, вдыхать в себя единство.
Slowly this blossomed in him, was shining back at him from Vasudeva's old, childlike face: harmony, knowledge of the eternal perfection of the world, smiling, oneness.	Медленно, словно цветок, распускалось в нем это сознание, и на старом детском лице Васудевы он находил отблеск его сияния: гармонию, уверенность в вечном совершенстве мира, улыбку, единство.
But the wound still burned, longingly and bitterly Siddhartha thought of his son, nurtured his love and tenderness in his heart, allowed the pain to gnaw at him, committed all foolish acts of love.	Но рана в душе все еще горела - с тоской и горечью вспоминал Сиддхартха своего сына, лелеял в сердце свою любовь и нежность, растравлял свое горе, совершал все безумства любви.
Not by itself, this flame would go out.	Вовек неугасимым казалось это пламя.
And one day, when the wound burned violently, Siddhartha ferried across the river, driven by a yearning, got off the boat and was willing to go to the city and to look for his son.	И вот однажды, когда рана горела особенно сильно, Сиддхартха, снедаемый тоской, переправился через реку, вышел из лодки и готов был уже отправиться в город, чтобы разыскать сына.
The river flowed softly and quietly, it was the dry season, but its voice sounded strange: it laughed!	Река текла медленно и тихо - это было в сухое время года - но голос ее звучал как-то странно, словно она смеялась!
It laughed clearly. The river laughed, it laughed brightly and clearly at the old ferryman.	Река звонко и явственно смеялась над старым перевозчиком.