LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Дэвид Герберт Лоуренс
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии. Накал страстей и яркость любовных сцен этого романа были восприняты блюстителями морали как вызов обществу. «Любовник леди Чаттерли» сразу же после выхода в свет в 1928 году был запрещен к дальнейшему изданию, а готовый тираж был изъят и уничтожен. Запрет действовал более 30 лет, и лишь в 1960 году после громкого судебного процесса, всколыхнувшего всю Англию, роман был реабилитирован и полностью восстановлен в правах.

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

It was just possible.	Не исключено.
Yet the unscrupulousness of Michaelis had a certain fascination for her.	Конечно, Микаэлис к цели идет любым путем, но даже в этом что-то привлекает.
He went whole lengths where Clifford only crept a few timid paces.	И исходил он ох как немало, а Клиффорд и нескольких жалких шагов не прополз.
In his way he had conquered the world, which was what Clifford wanted to do.	Микаэлис достиг цели, можно сказать, покорил мир, а Клиффорд только мечтает.
Ways and means...?	А какими путями достигается цель?..
Were those of Michaelis more despicable than those of Clifford?	Да и так ли уж пути Микаэлиса грязнее Клиффордовых?
Was the way the poor outsider had shoved and bounced himself forward in person, and by the back doors, any worse than Clifford's way of advertising himself into prominence?	Бедняга пускался во все тяжкие, не мытьем, так катаньем, но добился своего. Чем лучше Клиффорд: чтобы пробраться к славе, не гнушается никакой рекламой.
The bitch-goddess, Success, was trailed by thousands of gasping, dogs with lolling tongues.	Госпожа Удача - ни дать ни взять сука, за которой тысячи кобелей гонятся, вывалив языки, задыхаясь.
The one that got her first was the real dog among dogs, if you go by success!	Кто догонит - тот среди кобелей король.
So Michaelis could keep his tail up.	Так что Микаэлис может гордиться!
The queer thing was, he didn't.	То-то и удивительно, что не гордился.
He came back towards tea-time with a large handful of violets and lilies, and the same hang-dog expression.	Вернулся он к пяти часам с букетами фиалок и ландышей. И снова - как побитый пес.
Connie wondered sometimes if it were a sort of mask to disarm opposition, because it was almost too fixed.	Может, это маска, думала Конни, так легче обескураживать врагов. Только уж больно он привык к этой маске.
Was he really such a sad dog?	А вдруг он и впрямь - побитая грустноглазая собака?
His sad-dog sort of extinguished self persisted all the evening, though through it Clifford felt the inner effrontery.	Так и просидел весь вечер Микаэлис с видом несчастной собаки. Клиффорду за этой маской представлялась суть - дерзость и бесстыдство.
Connie didn't feel it, perhaps because it was not directed against women; only against men, and their presumptions and assumptions.	Конни не чувствовала подобного; возможно, против женщин он не направлял это оружие. А воевал только с мужчинами, с их высокомерием и заносчивостью.
That indestructible, inward effrontery in the meagre fellow was what made men so down on Michaelis.	И вот эту-то неистребимую дерзость, таящуюся за унылой, худосочной личиной, и не могли простить Микаэлису мужчины.
His very presence was an affront to a man of society, cloak it as he might in an assumed good manner.	Само его присутствие оскорбляло светского человека, и оскорбление это не скрыть за ширмой благовоспитанности.
Connie was in love with him, but she managed to sit with her embroidery and let the men talk, and not give herself away.	Конни влюбилась, но ничем себя не выдала; в беседу мужчин она не вмешивалась, занялась вышивкой.

As for Michaelis, he was perfect; exactly the same melancholic, attentive, aloof young fellow of the previous evening, millions of degrees remote from his hosts, but laconically playing up to them to the required amount, and never coming forth to them for a moment.	И Микаэлису нужно отдать должное: он оставался, как и вчера, грустноглазым, внимательным собеседником, хотя по сути был несказанно далеко от хозяев дома. Он лишь умело подыгрывал беседе, отвечая коротко, но ровно столько, сколько от него ожидалось, не выпячивая свое "я".
Connie felt he must have forgotten the morning.	Конни даже показалось, что он, скорее всего, забыл их утреннюю встречу.
He had not forgotten.	Но он ничего не забыл.
But he knew where he was...in the same old place outside, where the born outsiders are.	Не забыл и где находится. Тут он тоже изгой, что ж, такова участь уродившегося изгоем.
He didn't take the love-making altogether personally.	Утреннюю любовную игру он не принял близко к сердцу.
He knew it would not change him from an ownerless dog, whom everybody begrudges its golden collar, into a comfortable society dog.	Не переменит его это приключение. Как бездомным псом жил, таким и останется. Хоть завидуют его золотому ошейнику, а все одно: не бывать ему комнатной собачонкой.
The final fact being that at the very bottom of his soul he was an outsider, and anti-social, and he accepted the fact inwardly, no matter how Bond-Streety he was on the outside.	В глубине души он сознавал (и смирялся!): в какие павлиньи перья ни рядись, все равно он чужак и в обществе не приживется.
His isolation was a necessity to him; just as the appearance of conformity and mixing-in with the smart people was also a necessity.	Но с другой стороны, внутренняя отрешенность от всех и вся была ему необходима. Ничуть не меньше, чем чисто внешнее единообразие в общении с "благородными" людьми.
But occasional love, as a comfort arid soothing, was also a good thing, and he was not ungrateful.	Редкие любовные связи утешали, успокаивали, словом, влияли на него благотворно, и Микаэлиса не упрекнуть в неблагодарности.
On the contrary, he was burningly, poignantly grateful for a piece of natural, spontaneous kindness: almost to tears.	Напротив, он пылко и растроганно благодарил за малую толику человеческого тепла, нежданной доброты, едва не плача при этом.
Beneath his pale, immobile, disillusioned face, his child's soul was sobbing with gratitude to the woman, and burning to come to her again; just as his outcast soul was knowing he would keep really clear of her.	За бледным, недвижным лицом-маской, запечатлевшим разочарование, таилась детская душа, до слез благодарная ласковой женщине. Нестерпимо хочется побыть с ней еще, а душа изгоя твердила: ты все равно от нее далеко.
He found an opportunity to say to her, as they were lighting the candles in the hall:	Зажигая свечи в зале, он улучил момент и шепнул ей:
'May I come?'	- Можно мне к вам прийти?
'I'll come to you,' she said.	- Я приду сама, - ответила Конни.
'Oh, good!'	- Господи!
He waited for her a long time...but she came.	Он ждал ее долго-долго... но дождался.
He was the trembling excited sort of lover, whose crisis soon came, and was finished.	Ласкал он ее трепетно, возбуждение его быстро нарастало, но так же быстро кончилось.