LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Уильям Сомерсет Моэм
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Роман «Бремя страстей человеческих» во многом автобиографичен, это история молодого человека, вступающего в жизнь. На долю героя романа — Филипа Кэри — выпало множество испытаний. Рано осиротев, он лишился родительской заботы и ласки, его мечта стать художником так и осталась мечтой, а любовь к ограниченной порочной женщине принесла одни страдания. Но Филип мужественно прошел через все уготованные ему испытания и сумел найти в жизни свое место.

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Oh yes, I do: I've met a hundred and forty-seven of him."	- Нет, знаю: я уже видел сто сорок семь таких, как он.
Weeks' eyes twinkled, but Philip, who did not understand American humour, pursed his lips and looked severe.	Глаза Уикса смеялись, но Филип, не понимавший американского юмора, недовольно надул губы.
Weeks to Philip seemed a man of middle age, but he was in point of fact little more than thirty.	Уикс казался ему пожилым, хотя на самом деле американцу лишь недавно исполнилось тридцать.
He had a long, thin body and the scholar's stoop; his head was large and ugly; he had pale scanty hair and an earthy skin; his thin mouth and thin, long nose, and the great protuberance of his frontal bones, gave him an uncouth look.	Он был высок, очень худ и сутулился, как человек, привыкший сидеть над книгами; большая и некрасивая голова с редкими соломенными волосами и землистым цветом лица, тонкие губы, длинный острый нос и выпуклый лоб придавали ему нескладный вид.
He was cold and precise in his manner, a bloodless man, without passion; but he had a curious vein of frivolity which disconcerted the serious-minded among whom his instincts naturally threw him.	Холодный и педантичный, словно в жилах у него текла не кровь, а вода, и чуждый страстей, он иногда проявлял удивительное озорство, приводившее в замешательство серьезных людей, среди которых он постоянно вращался.
He was studying theology in Heidelberg, but the other theological students of his own nationality looked upon him with suspicion.	В Г ейдельберге он изучал теологию, но остальные студенты-теологи его национальности относились к нему с опаской.
He was very unorthodox, which frightened them; and his freakish humour excited their disapproval.	Их пугало его свободомыслие, а его прихотливый юмор вызывал их осуждение.
"How can you have known a hundred and forty-seven of him?" asked Philip seriously.	- Где же вы могли видеть сто сорок семь таких, как он? - серьезно спросил Филип.
"I've met him in the Latin Quarter in Paris, and I've met him in pensions in Berlin and Munich.	- Я встречал их в Латинском квартале в Париже и в пансионах Берлина и Мюнхена.
He lives in small hotels in Perugia and Assisi.	Они живут в маленьких гостиницах в Перуджии и Ассизи.
He stands by the dozen before the Botticellis in Florence, and he sits on all the benches of the Sistine Chapel in Rome.	Их то и дело видишь у картин Боттичелли во Флоренции; они сидят на всех скамьях Сикстинской капеллы в Риме.
In Italy he drinks a little too much wine, and in Germany he drinks a great deal too much beer.	В Италии они пьют слишком много вина, а в Германии - чересчур много пива.
He always admires the right thing whatever the right thing is, and one of these days he's going to write a great work.	Они всегда восхищаются тем, чем принято восхищаться - что бы это ни было,- и на днях собираются написать великое произведение.
Think of it, there are a hundred and forty-seven great works reposing in the bosoms of a hundred and forty-seven great men, and the tragic thing is that not one of those hundred and forty-seven great works will ever be written.	Подумать только - сто сорок семь великих произведений покоятся в душе ста сорока семи великих мужей, но трагедия заключается в том, что ни одно из этих ста сорока семи великих произведений никогда не будет написано.
And yet the world goes on."	И на свете от этого ничего не меняется.
Weeks spoke seriously, but his gray eyes twinkled a little at the end of his long speech, and Philip flushed when he saw that the American was making fun of him.	Уикс говорил серьезно, но к концу этой длинной речи его серые глаза смеялись; Филип понял, что американец над ним потешается, и покраснел.

"You do talk rot," he said crossly.	- Вы мелете ужасный вздор,- сказал он сердито.
XXVII	ГЛАВА 27
Weeks had two little rooms at the back of Frau Erlin's house, and one of them, arranged as a parlour, was comfortable enough for him to invite people to sit in.	Уикс занимал две маленькие комнаты в задней части дома фрау Эрлин; одна из них служила гостиной и годилась для приема посетителей.
After supper, urged perhaps by the impish humour which was the despair of his friends in Cambridge, Mass., he often asked Philip and Hayward to come in for a chat.	После ужина он нередко приглашал к себе поболтать Филипа и Хейуорда; его толкало на это озорство, приводившее в отчаяние его друзей в Кембридже (штат Массачусетс).
He received them with elaborate courtesy and insisted on their sitting in the only two comfortable chairs in the room.	Он принимал обоих молодых людей с изысканной любезностью и усаживал их в самые удобные кресла.
Though he did not drink himself, with a politeness of which Philip recognised the irony, he put a couple of bottles of beer at Hayward's elbow, and he insisted on lighting matches whenever in the heat of argument Hayward's pipe went out.	Сам он не пил, но с предупредительностью, в которой Филип чувствовал иронию, ставил возле Хейуорда парочку бутылок пива и упорно зажигал ему спички всякий раз, когда у того в пылу спора гасла трубка.
At the beginning of their acquaintance Hayward, as a member of so celebrated a university, had adopted a patronising attitude towards Weeks, who was a graduate of Harvard; and when by chance the conversation turned upon the Greek tragedians, a subject upon which Hayward felt he spoke with authority, he had assumed the air that it was his part to give information rather than to exchange ideas.	В начале знакомства Хейуорд - воспитанник знаменитого университета в Кембридже -относился к Уиксу, окончившему всего-навсего Гарвардский университет, покровительственно; однажды, когда разговор коснулся греческой трагедии - предмета, в котором Хейуорд считал себя знатоком,- он принял важный вид и заговорил поучающим тоном.
Weeks had listened politely, with smiling modesty, till Hayward finished; then he asked one or two insidious questions, so innocent in appearance that Hayward, not seeing into what a quandary they led him, answered blandly; Weeks made a courteous objection, then a correction of fact, after that a quotation from some little known Latin commentator, then a reference to a German authority; and the fact was disclosed that he was a scholar.	Уикс скромно его выслушал, вежливо улыбаясь; потом задал один или два безобидных на первый взгляд, но коварных вопроса; Хейуорд ответил с маху, не заметив расставленной ловушки; Уикс учтиво возразил, потом внес фактическую поправку, привел цитату из малоизвестного латинского комментария, сослался на один из немецких авторитетов - и выяснилось, что он человек глубоко сведущий в этом вопросе.
With smiling ease, apologetically, Weeks tore to pieces all that Hayward had said; with elaborate civility he displayed the superficiality of his attainments.	Со спокойной улыбкой, словно извиняясь, он не оставил камня на камне от рассуждений Хейуорда и с утонченной вежливостью доказал его дилетантизм.
He mocked him with gentle irony. Philip could not help seeing that Hayward looked a perfect fool, and Hayward had not the sense to hold his tongue; in his irritation, his self-assurance undaunted, he attempted to argue: he made wild statements and Weeks amicably corrected them; he reasoned falsely and Weeks proved that he was absurd: Weeks confessed that he had taught Greek Literature at Harvard.	Он издевался над своим собеседником с мягкой иронией, и Филипу поневоле пришлось признать, что Хейуорд остался в дураках, а у того не хватило здравого смысла молчать: выйдя из себя, но не утратив самонадеянности, он пытался продолжать спор и понес страшную дичь, Уикс дружелюбно стал его поправлять; Хейуорд цеплялся за ошибочные суждения, а Уикс доказывал их бессмысленность. Наконец Уикс признался, что преподавал в Гарварде греческую литературу.
Hayward gave a laugh of scorn.	Хейуорд презрительно рассмеялся.