LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Since this morning, a conspirator's life is the only one I covet.	Нынче, с самого утра, я стал завидовать только заговорщикам.
I don't know that the fancy will last over to-morrow, but to-night at least my gorge rises at the anaemic life of our civilization and its railroad evenness. I am seized with a passion for the miseries of retreat from Moscow, for the excitements of the Red Corsair, or for a smuggler's life.	Не знаю, доживет ли эта моя фантазия до завтра, но мне просто душу воротит от этой бесцветной жизни в условиях нашей цивилизации - жизни однообразной, как рельсы железной дороги, -меня влекут к себе такие несчастья, как те, что испытали французы, отступавшие от Москвы, тревоги "Красного корсара" , жизнь контрабандистов.
I should like to go to Botany Bay, as we have no Chartreaux left us here in France; it is a sort of infirmary reserved for little Lord Byrons who, having crumpled up their lives like a serviette after dinner, have nothing left to do but to set their country ablaze, blow their own brains out, plot for a republic or clamor for a war--"	Раз во Франции нет больше монахов-картезианцев, я жажду по крайней мере Ботани-бэй , этого своеобразного лазарета для маленьких лордов Байронов, которые, скомкав жизнь, как салфетку после обеда, обнаруживают, что делать им больше нечего, - разве только разжечь пожар в своей стране, пустить себе пулю в лоб, вступить в республиканский заговор или требовать войны...
"Emile," Raphael's neighbor called eagerly to the speaker, "on my honor, but for the revolution of July I would have taken orders, and gone off down into the country somewhere to lead the life of an animal, and--"	- Эмиль, - с жаром начал другой спутник Рафаэля, - честное слово, не будь Июльской революции, я сделался бы священником, жил бы животной жизнью где-нибудь в деревенской глуши и...
"And you would have read your breviary through every day."	- И каждый день читал бы требник?
"Yes."	-Да.
"You are a coxcomb!"	- Хвастун!
"Why, we read the newspapers as it is!"	- Читаем же мы газеты!
"Not bad that, for a journalist!	- Недурно для журналиста!
But hold your tongue, we are going through a crowd of subscribers.	Но молчи, ведь толпа вокруг нас - это наши подписчики.
Journalism, look you, is the religion of modern society, and has even gone a little further."	Журнализм, видишь ли, стал религией современного общества, и тут достигнут прогресс.
"What do you mean?"	- Каким образом?
"Its pontiffs are not obliged to believe in it any more than the people are."	- Первосвященники нисколько не обязаны верить, да и народ тоже...
Chatting thus, like good fellows who have known their De Viris illustribus for years past, they reached a mansion in the Rue Joubert.	Продолжая беседовать, как добрые малые, которые давно уже изучили "De viris illustribus" , они подошли к особняку на улице Жубер.
Emile was a journalist who had acquired more reputation by dint of doing nothing than others had derived from their achievements.	Эмиль был журналист, бездельем стяжавший себе больше славы, нежели другие - удачами.
A bold, caustic, and powerful critic, he possessed all the qualities that his defects permitted.	Смелый критик, остроумный и колкий, он обладал всеми достоинствами, какие могли ужиться с его недостатками.

An outspoken giber, he made numberless epigrams on a friend to his face; but would defend him, if absent, with courage and loyalty.	Насмешливый и откровенный, он произносил тысячу эпиграмм в глаза другу, а за глаза защищал его бесстрашно и честно.
He laughed at everything, even at his own career.	Он смеялся над всем, даже над своим будущим.
Always impecunious, he yet lived, like all men of his calibre, plunged in unspeakable indolence. He would fling some word containing volumes in the teeth of folk who could not put a syllable of sense into their books.	Вечно сидя без денег, он, как все люди, не лишенные способностей, мог погрязнуть в неописуемой лени и вдруг бросал одно-единственное слово, стоившее целой книги, на зависть тем господам, у которых в целой книге не было ни одного живого слова.
He lavished promises that he never fulfilled; he made a pillow of his luck and reputation, on which he slept, and ran the risk of waking up to old age in a workhouse.	Щедрый на обещания, которых никогда не исполнял, он сделал себе из своей удачи и славы подушку и преспокойно почивал на лаврах, рискуя таким образом на старости лет проснуться в богадельне.
A steadfast friend to the gallows foot, a cynical swaggerer with a child's simplicity, a worker only from necessity or caprice.	При всем том за друзей он пошел бы на плаху, похвалялся своим цинизмом, а был простодушен, как дитя, работал же только по вдохновению или из-за куска хлеба.
"In the language of Maitre Alcofribas, we are about to make a famous troncon de chiere lie," he remarked to Raphael as he pointed out the flower-stands that made a perfumed forest of the staircase.	- Тут и нам перепадет, по выражению мэтра Алькофрибаса , малая толика с пиршественного стола, - сказал он Рафаэлю, указывая на ящики с цветами, которые украшали лестницу своей зеленью и разливали благоуханье.
"I like a vestibule to be well warmed and richly carpeted," Raphael said.	- Люблю, когда прихожая хорошо натоплена и убрана богатыми коврами, - заметил Рафаэль.
"Luxury in the peristyle is not common in France.	- Это редкость во Франции.
I feel as if life had begun anew here."	Чувствую, что я здесь возрождаюсь.
"And up above we are going to drink and make merry once more, my dear Raphael.	- А там, наверху, мы выпьем и посмеемся, бедный мой Рафаэль.
Ah! yes," he went on, "and I hope we are going to come off conquerors, too, and walk over everybody else's head."	И еще как! - продолжал Эмиль. - Надеюсь, мы выйдем победителями над всеми этими головами!
As he spoke, he jestingly pointed to the guests. They were entering a large room which shone with gilding and lights, and there all the younger men of note in Paris welcomed them.	И он насмешливым жестом указал на гостей, входя в залу, блиставшую огнями и позолотой; тотчас же их окружили молодые люди, пользовавшиеся в Париже наибольшей известностью.
Here was one who had just revealed fresh powers, his first picture vied with the glories of Imperial art.	Об одном из них говорили как о новом таланте -первая его картина поставила его в один ряд с лучшими живописцами времен Империи.
There, another, who but yesterday had launched forth a volume, an acrid book filled with a sort of literary arrogance, which opened up new ways to the modern school.	Другой только что отважился выпустить очень яркую книгу, проникнутую своего рода литературным презрением и открывавшую перед современной школой новые пути.