LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"At your respectable hotel de Saint Quentin, where, by the way, the sign with the alternate black and red letters cannot be removed, and hangs out just as it did in the time of Jean Jacques, that Leonarda of yours told us that you were off into the country.	В твоей почтенной гостинице "Сен-Кантен", на которой, кстати сказать, красуется все та же неизменная вывеска, выведенная красными и черными буквами, что и во времена Жан-Жака Руссо, твоя Леонарда сказала нам, что ты уехал за город.
For all that, we certainly did not look like duns, creditors, sheriffs officers, or the like.	Между тем, право же, мы не были похожи на людей, пришедших по денежным делам, -судебных приставов, заимодавцев, понятых и тому подобное.
But no matter!	Ну, так вот!
Rastignac had seen you the evening before at the Bouffons; we took courage again, and made it a point of honor to find out whether you were roosting in a tree in the Champs-Elysees, or in one of those philanthropic abodes where the beggars sleep on a twopenny rope, or if, more luckily, you were bivouacking in some boudoir or other.	Растиньяк видел тебя вчера вечером в Итальянской опере, мы приободрились и из самолюбия решили непременно установить, не провел ли ты ночь где-нибудь на дереве в Елисейских полях, или не отправился ли в ночлежку, где нищие, заплатив два су, спят, прислонившись к натянутым веревкам, или, может быть, тебе повезло, и ты расположился на биваке в каком-нибудь будуаре.
We could not find you anywhere. Your name was not in the jailers' registers at the St. Pelagie nor at La Force!	Мы тебя нигде не встретили - ни в списках заключенных в тюрьме Сент-Пелажи, ни среди арестантов Ла-Форс!
Government departments, cafes, libraries, lists of prefects' names, newspaper offices, restaurants, greenrooms-to cut it short, every lurking place in Paris, good or bad, has been explored in the most expert manner. We bewailed the loss of a man endowed with such genius, that one might look to find him at Court or in the common jails.	Подвергнув научному исследованию министерства, Оперу, дома призрения, кофейни, библиотеки, префектуру, бюро журналистов, рестораны, театральные фойе - словом, все имеющиеся в Париже места, хорошие и дурные, мы оплакивали потерю человека, достаточно одаренного, чтобы с равным основанием оказаться при дворе или в тюрьме.
We talked of canonizing you as a hero of July, and, upon my word, we regretted you!"	Мы уже поговаривали, не канонизировать ли тебя в качестве героя Июльской революции! И, честное слово, мы сожалели о тебе.
As he spoke, the friends were crossing the Pont des Arts. Without listening to them, Raphael looked at the Seine, at the clamoring waves that reflected the lights of Paris.	Не слушая своих друзей, Рафаэль шел по мосту Искусств и смотрел на Сену, в бурлящих волнах которой отражались огни Парижа.
Above that river, in which but now he had thought to fling himself, the old man's prediction had been fulfilled, the hour of his death had been already put back by fate.	Над этой рекой, куда еще так недавно хотел он броситься, исполнялись предсказания старика -час его смерти по воле рока был отсрочен.
"We really regretted you," said his friend, still pursuing his theme.	- И мы действительно сожалели о тебе, -продолжал говорить приятель Рафаэля.
"It was a question of a plan in which we included you as a superior person, that is to say, somebody who can put himself above other people.	- Речь идет об одной комбинации, в которую мы включили тебя как человека выдающегося, то есть такого, который умеет не считаться ни с чем.

The constitutional thimble-rig is carried on to-day, dear boy, more seriously than ever.	Фокус, состоящий в том, что конституционный орех исчезает из-под королевского кубка, проделывается нынче, милый друг, с большей торжественностью, чем когда бы то ни было.
The infamous monarchy, displaced by the heroism of the people, was a sort of drab, you could laugh and revel with her; but La Patrie is a shrewish and virtuous wife, and willy-nilly you must take her prescribed endearments.	Позорная монархия, свергнутая народным героизмом, была особой дурного поведения, с которой можно было посмеяться и попировать, но супруга, именующая себя Родиной, сварлива и добродетельна: хочешь, не хочешь, принимай размеренные ее ласки.
Then besides, as you know, authority passed over from the Tuileries to the journalists, at the time when the Budget changed its quarters and went from the Faubourg Saint-Germain to the Chaussee de Antin.	Ведь ты знаешь, власть перешла из Тюильри к журналистам, а бюджет переехал в другой квартал - из Сен-Жерменского предместья на Шоссе д'Антен .
But this you may not know perhaps. The Government, that is, the aristocracy of lawyers and bankers who represent the country to-day, just as the priests used to do in the time of the monarchy, has felt the necessity of mystifying the worthy people of France with a few new words and old ideas, like philosophers of every school, and all strong intellects ever since time began.	Но вот чего ты, может быть, не знаешь: правительство, то есть банкирская и адвокатская аристократия, сделавшая родину своей специальностью, как некогда священники -монархию, почувствовало необходимость дурачить добрый французский народ новыми словами и старыми идеями, по образцу философов всех школ и ловкачей всех времен.
So now Royalist-national ideas must be inculcated, by proving to us that it is far better to pay twelve million francs, thirty-three centimes to La Patrie, represented by Messieurs Such-and-Such, than to pay eleven hundred million francs, nine centimes to a king who used to say I instead of we.	Словом, речь идет о том, чтобы внедрять взгляды королевски-национальные, доказывать, что люди становятся гораздо счастливее, когда платят миллиард двести миллионов и тридцать три сантима родине, имеющей своими представителями господ таких-то я таких-то, чем тогда, когда платят они миллиард сто миллионов и девять сантимов королю, который вместо мы говорит я.
In a word, a journal, with two or three hundred thousand francs, good, at the back of it, has just been started, with a view to making an opposition paper to content the discontented, without prejudice to the national government of the citizen-king.	Словом, основывается газета, имеющая в своем распоряжении добрых двести-триста тысяч франков, в целях создания оппозиции, способной удовлетворить неудовлетворенных без особого вреда для национального правительства короля-гражданина .