LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]

Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]

Здесь есть возможность читать онлайн «Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]
Автор:
Джордж Мередит
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Роман «Испытание Ричарда Феверела» (1859) посвящен проблеме становления личности героя, теме взаимоотношений «отцов и детей». Вслед за Диккенсом Дж. Мередит выступает сторонником гуманистических принципов воспитания молодого человека.

Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты] — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

What so kind as they?	Что может быть нежнее их взгляда?
Yet are they very rigorous, those soft watchful woman's eyes.	Однако эти кроткие настороженные женские глаза на самом деле строги.
If you are below the measure they have made of you, you will feel it in the fulness of time.	Если вы оказались ниже той мерки, которую они для вас уготовили, вы в конце концов это ощутите.
She cannot but show you that she took you for a giant, and has had to come down a bit.	Она так или иначе покажет вам, что принимала вас прежде за исполина, а теперь ей приходится свое представление о вас изменить.
You feel yourself strangely diminishing in those sweet mirrors, till at last they drop on you complacently level.	Вы почувствуете, как эти кроткие зеркала странным образом уменьшают ваше изображение, пока наконец они не опустятся до вашего истинного уровня и не отразят вас таким, каковы вы на самом деле.
But, oh beware, vain man, of ever waxing enamoured of that wonderful elongation of a male creature you saw reflected in her adoring upcast orbs!	Только остерегайся, тщеславный муж, не вздумай слишком увлечься тем соблазнительно удлиненным изображением твоим, которое ты узрел в ее высоко поднятых к небу глазах!
Beware of assisting to delude her!	Остерегайся быть участником обмана, которому она поддалась!
A woman who is not quite a fool will forgive your being but a man, if you are surely that: she will haply learn to acknowledge that no mortal tailor could have fitted that figure she made of you respectably, and that practically (though she sighs to think it) her ideal of you was on the pattern of an overgrown charity-boy in the regulation jacket and breech.	Всякая женщина, если только она не совершеннейшая дура, простит тебе то, что ты всего лишь мужчина, если последнее действительно так; может статься, она поймет, что ни один портной в мире не мог бы приноровиться к той воображаемой фигуре, которою она тебя наделила, и что в действительности, как ей ни тягостно это сознавать, идеальное существо, взлелеянное ее воображением, всего-навсего приютский мальчик-переросток в форменной куртке и брюках.
For this she first scorns the narrow capacities of the tailor, and then smiles at herself.	По этому случаю она сначала бранит неумелого портного, а потом начинает подсмеиваться уже и над самой персоной.
But shouldst thou, when the hour says plainly, Be thyself, and the woman is willing to take thee as thou art, shouldst thou still aspire to be that thing of shanks and wrests, wilt thou not seem contemptible as well as ridiculous?	Но если, когда жизнь без обиняков говорит тебе "Будь самим собой" и когда женщина готова принять тебя таким, каков ты есть, если ты все равно захочешь во что бы то ни стало дотянуться до того однажды выдуманного ею образца, - не станешь ли ты тогда достоин презрения и насмешки?
And when the fall comes, will it not be flat on thy face, instead of to the common height of men?	А случись тебе пасть, то разве ты не шлепнешься об землю, вместо того чтобы сравняться ростом с человеком обыкновенным?

You may fall miles below her measure of you, and be safe: nothing is damaged save an overgrown charity-boy; but if you fall below the common height of men, you must make up your mind to see her rustle her gown, spy at the looking-glass, and transfer her allegiance.	Ты можешь пасть на многие мили ниже той меры, которою она тебя меряет, и останешься цел, пострадает при этом только мальчик-переросток; но если ты падешь ниже уровня обыкновенного мужчины, то приготовься к тому, что она зашуршит платьем, поглядится украдкою в зеркало, и от преданности ее не останется и следа.
The moral of which is, that if we pretend to be what we are not, woman, for whose amusement the farce is performed, will find us out and punish us for it.	Вывод из этого таков: если мы стараемся казаться иными, чем мы есть на самом деле, женщина, ради которой затеян весь этот спектакль, выведет нас на чистую воду и жестоко накажет.
And it is usually the end of a sentimental dalliance.	И этим, как правило, всякий раз кончается нежная дружба.
Had Sir Austin given vent to the pain and wrath it was natural he should feel, he might have gone to unphilosophic excesses, and, however much he lowered his reputation as a sage, Lady Blandish would have excused him: she would not have loved him less for seeing him closer.	Если бы сэр Остин дал волю страданию, и боли, и гневу, которые, разумеется, его охватили, он мог бы дойти до неподобающих философу крайностей, и, однако, как бы низко ни уронил он свою репутацию мудреца, леди Блендиш его бы простила: она бы не стала меньше любить его, разглядев его ближе.
But the poor gentleman tasked his soul and stretched his muscles to act up to her conception of him.	Однако несчастный баронет поднатужил душу и напряг все мускулы тела, дабы поступать в соответствии с тем образом его, который она себе создала.
He, a man of science in life, who was bound to be surprised by nothing in nature, it was not for him to do more than lift his eyebrows and draw in his lips at the news delivered by Ripton Thompson, that ill bird at Raynham.	Ему, великому знатоку жизни, которому не положено было чему бы то ни было удивляться, полагалось только поднять брови и сжать губы, когда прилетевшая в Рейнем зловещая птица -Риптон Томсон принес ему это неожиданное известие.
All he said, after Ripton had handed the letters and carried his penitential headache to bed, was:	Единственное, что он сказал, когда Риптон вручил ему письма и, одолеваемый искупительной головною болью, он отправился спать, - были слова:
"You see, Emmeline, it is useless to base any system on a human being."	- Вы видите, Эммелина, никакую систему нельзя строить на столь зыбкой основе, как человеческое существо.
A very philosophical remark for one who has been busily at work building for nearly twenty years.	Поистине философическое замечание в устах того, кто вложил в это около двадцати лет напряженной работы.
Too philosophical to seem genuine.	Может быть, даже чересчур философическое для того, чтобы его можно было счесть безыскусственным.
It revealed where the blow struck sharpest.	Оно позволяло судить о том, что больше всего его уязвило.
Richard was no longer the Richard of his creation-his pride and his joy-but simply a human being with the rest.	Ричард перестал быть в его глазах тем, чем он его сотворил, - предметом его гордости, а вместе с тем и радости: он превратился в обыкновенное человеческое существо, стал таким, как все остальные.