Томас Рид - Всадник без головы - английский и русский параллельные тексты

Испуганный олень, лошадь, волк и полуночная луна -- единственные свидетели его молчаливых раздумий. His shoulders shrouded under a serap?, one edge of which, flirted up by the wind, displays a portion of his figure: his limbs encased in "water-guards" of jaguar-skin: thus sufficiently sheltered against the dews of the night, or the showers of a tropical sky, he rides on-silent as the stars shining above, unconcerned as the cicada that chirrups in the grass beneath, or the prairie breeze playing with the drapery of his dress. На плечи всадника наброшено серапе2, которое при порыве ветра приподнимается и открывает часть его фигуры; на ногах у него гетры из шкуры ягуара. Защищенный от ночной сырости и от тропических ливней, он едет вперед, молчаливый, как звезды, мерцающие над ним, беззаботный, как цикады, стрекочущие в траве, как ночной ветерок, играющий складками его одежды. Something at length appears to rouse from his reverie, and stimulate him to greater speed-his steed, at the same time. Наконец что-то, по-видимому, вывело всадника из задумчивости,-- его конь ускорил шаг. The latter, tossing up its head, gives utterance to a joyous neigh; and, with outstretched neck, and spread nostrils, advances in a gait gradually increasing to a canter. The proximity of the river explains the altered pace. Вот конь встряхнул головой и радостно заржал -- с вытянутой шеей и раздувающимися ноздрями он бежит вперед рысью и скоро уже скачет галопом: близость реки -- вот что заставило коня мчаться быстрее. The horse halts not again, till the crystal current is surging against his flanks, and the legs of his rider are submerged knee-deep under the surface. Он не останавливается до тех пор, пока не погружается в прозрачный поток так, что вода доходит всаднику до колен.

The animal eagerly assuages its thirst; crosses to the opposite side; and, with vigorous stride, ascends the sloping bank.	Конь с жадностью пьет; утолив жажду, он переправляется через реку и быстрой рысью взбирается по крутому берегу.
Upon the crest occurs a pause: as if the rider tarried till his steed should shake the water from its flanks.	Наверху всадник без головы останавливается, как бы ожидая, пока конь отряхнется от воды.
There is a rattling of saddle-flaps, and stirrup-leathers, resembling thunder, amidst a cloud of vapour, white as the spray of a cataract.	Раздается лязг сбруи и стремян -- словно гром загрохотал в белом облаке пара.
Out of this self-constituted nimbus, the Headless Horseman emerges; and moves onward, as before.	Из этого ореола появляется всадник без головы; он снова продолжает свой путь.
Apparently pricked by the spur, and guided by the rein, of his rider, the horse no longer strays from the track; but steps briskly forward, as if upon a path already trodden.	Видимо, подгоняемая шпорами и направляемая рукой седока, лошадь больше не сбивается с пути, а бежит уверенно вперед, словно по знакомой тропе.
A treeless savannah stretches before-selvedged by the sky.	Впереди, до самого горизонта, простираются безлесные просторы саванны.
Outlined against the azure is seen the imperfect centaurean shape gradually dissolving in the distance, till it becomes lost to view, under the mystic gloaming of the moonlight!	На небесной лазури вырисовывается силуэт загадочной фигуры, похожей на поврежденную статую кентавра; он постепенно удаляется, пока совсем не исчезает в таинственных сумерках лунного света.
Chapter One. The Burnt Prairie.	Глава I. ВЫЖЖЕННАЯ ПРЕРИЯ
On the great plain of Texas, about a hundred miles southward from the old Spanish town of San Antonio de Bejar, the noonday sun is shedding his beams from a sky of cerulean brightness.	Полуденное солнце ярко светит с безоблачного лазоревого неба над бескрайней равниной Техаса около ста миль южнее старого испанского города Сан-Антонио-де-Бехар.
Under the golden light appears a group of objects, but little in unison with the landscape around them: since they betoken the presence of human beings, in a spot where there is no sign of human habitation.	В золотых лучах вырисовываются предметы, необычные для дикой прерии,-- они говорят о присутствии людей там, где не видно признаков человеческого жилья.
The objects in question are easily identified-even at a great distance. They are waggons; each covered with its ribbed and rounded tilt of snow-white "Osnaburgh."	Даже на большом расстоянии можно разглядеть, что это фургоны; над каждым--полукруглый верх из белоснежного полотна.
There are ten of them-scarce enough to constitute a "caravan" of traders, nor yet a "government train."	Их десять -- слишком мало для торгового каравана или правительственного обоза.
They are more likely the individual property of an emigrant; who has landed upon the coast, and is wending his way to one of the late-formed settlements on the Leona.	Скорее всего, они принадлежат какому-нибудь переселенцу, который высадился на берегу моря и теперь направляется в один из новых поселков на реке Леоне.
Slowly crawling across the savannah, it could scarce be told that they are in motion; but for their relative-position, in long serried line, indicating the order of march.	Вытянувшись длинной вереницей, фургоны ползут по саванне так медленно, что их движение почти незаметно, и лишь по их взаимному положению в длинной цепи обоза можно о нем догадаться.

The dark bodies between each two declare that the teams are attached; and that they are making progress is proved, by the retreating antelope, scared from its noonday siesta, and the long-shanked curlew, rising with a screech from the sward-both bird and beast wondering at the string of strange behemoths, thus invading their wilderness domain.	Темные силуэты между фургонами свидетельствуют о том, что они запряжены; а убегающая в испуге антилопа и взлетающий с криком кроншнеп выдают, что обоз движется.
Elsewhere upon the prairie, no movement may be detected-either of bird or quadruped.	И зверь и птица недоумевают: что за странные чудовища вторглись в их дикие владения?
It is the time of day when all tropical life becomes torpid, or seeks repose in the shade; man alone, stimulated by the love of gain, or the promptings of ambition, disregarding the laws of nature, and defying the fervour of the sun.	Кроме этого, во всей прерии не видно никакого движения: ни летящей птицы, ни бегущего зверя. В этот знойный полуденный час все живое в прерии замирает или прячется в тень.
So seems it with the owner of the tilted train; who, despite the relaxing influence of the fierce mid-day heat, keeps moving on.	И только человек, подстрекаемый честолюбием или алчностью, нарушает законы тропической природы и бросает вызов палящему солнцу.
That he is an emigrant-and not one of the ordinary class-is evidenced in a variety of ways.	Так и хозяин обоза, несмотря на изнуряющую полуденную жару, продолжает свой путь.
The ten large waggons of Pittsburgh build, each hauled by eight able-bodied mules; their miscellaneous contents: plenteous provisions, articles of costly furniture, even of luxe, live stock in the shape of coloured women and children; the groups of black and yellow bondsmen, walking alongside, or straggling foot-sore in the rear; the light travelling carriage in the lead, drawn by a span of sleek-coated Kentucky mules, and driven by a black Jehu, sweltering in a suit of livery; all bespeak, not a poor Northern-States settler in search of a new home, but a rich Southerner who has already purchased one, and is on his way to take possession of it.	Каждый фургон запряжен восемью сильными мулами. Они везут большое количество съестных припасов, дорогую, можно даже сказать -- роскошную, мебель, черных рабынь и их детей; чернокожие невольники идут пешком рядом с обозом, а некоторые устало плетутся позади, еле переступая израненными босыми ногами. Впереди едет легкая карета, запряженная выхоленными кентуккскими мулами; на ее козлах черный кучер в ливрее изнывает от жары. Все говорит о том, что это не бедный поселенец из северных штатов ищет себе новую родину, а богатый южанин, который уже приобрел усадьбу и едет туда со своей семьей, имуществом и рабами.
And this is the exact story of the train. It is the property of a planter who has landed at Indianola, on the Gulf of Matagorda; and is now travelling overland-en route for his destination.	И в самом деле, обоз принадлежит плантатору, который высадился с семьей в Индианоле, та берегу залива Матагорда, и теперь пересекает прерию, направляясь к своим новым владениям.
In the cort?ge that accompanies it, riding habitually at its head, is the planter himself-Woodley Poindexter-a tall thin man of fifty, with a slightly sallowish complexion, and aspect proudly severe.	Среди сопровождающих обоз всадников, как всегда, впереди едет сам плантатор, Вудли Пойндекстер--высокий, худощавый человек лет пятидесяти, с бледным, болезненно желтоватым лицом и с горделиво суровой осанкой.
He is simply though not inexpensively clad: in a loosely fitting frock of alpaca cloth, a waistcoat of black satin, and trousers of nankin.	Одет он просто, но богато. На нем свободного покроя кафтан из альпака, жилет из черного атласа и нанковые панталоны.
A shirt of finest linen shows its plaits through the opening of his vest-its collar embraced by a piece of black ribbon; while the shoe, resting in his stirrup, is of finest tanned leather.	В вырезе жилета видна сорочка из тончайшего полотна, перехваченная у ворота черной лентой. На ногах, вдетых в стремена,-- башмаки из мягкой дубленой кожи.

Читать дальше