Юрий Бердников - Любовь как таинство трактуя… Lamour declaine comme le mystere…

Наверно, здесь мастер был должен другой
нечаянно встретить свою Маргариту.
Но кто-то неспешно всевластной рукой
страницу открыл наугад, по наитью.

Он ждал, что проявим и чувство, и такт.
Но что-то разладилось в плавном теченье
минут, побежавших не там и не так,
как было условлено в первом прочтенье.

Он знал, что событья идут не туда.
Что тени домов погрузились в раздумье.
Что нам заблудиться – не стоит труда,
пусть это и будет не самым разумным.

Он мог, при желании, вспышкой одной
сейчас же исправить, спасти положенье,
кратчайший маршрут проложив по прямой,
минуя ночных переулков сплетенья.

Но он опоздал… Хотя знал наперёд
что глаз не спускают с его подопечной.
Что выход на сцену – в ближайший черёд.
Что в юности каждый бывает беспечным.

Ce serait une erreur. Sans doute pas à moi.
Et dans une autre pièce abonnée du cothurne
le destin détachait des ténèbres ce soir
bien fait pour Boulgakov, pour sa ville nocturne.

Un autre maître ici paraissait destiné
à croiser par hasard sa gente Marguerite.
Mais la page, quelqu’un lentement l’a tournée,
de main autoritaire et sans souci des suites.

Celui-là faisait foi à nos sens, notre tact.
Quelque chose pourtant déréglait l’aventure
des minutes – défaut? mouvement inexact?
plus rien du convenu en première lecture.

Mais il savait que tout allait à contre-voie.
Que l’ombre des maisons s’abîmait dans le doute.
Que s’égarer ici ne nous coûterait pas,
quoique l’option ne fût la plus sensée de toutes.

Il pouvait à loisir, en battant son briquet,
remettre sur le cap et sauver la gageure,
nous traçant au plus bref le très-juste trajet
à l’écart du lacis des ruelles obscures.

Le temps lui a manqué… Bien qu’il sût dès avant
que partout les regards convergent sur la belle.
Que son entrée en scène a lieu incessamment.
Qu’en nos jeunes années, légère est la cervelle.

Ты дерзкой красотой своею
стремительно, как шквал воды,
обрушишь мир, не сожалея,
с Олимпа гордой высоты…

Зачем?! – чтоб у твоих причалов
садилось солнце – как маяк! —
в горящем небе, и сжималось,
призывный подавая знак.

И чтобы руки на штурвале
вели корабль (там гордый флаг)
к твоим объятиям сначала,
лишь позже – к звёздам…
Только так!

De toute ta beauté impertinente,
tu envoies le monde rouler
comme tornade
et sans regret,
du haut de ton Olympe sur la pente.

A quelles fins?
Pour que sur tes ports
le soleil s’abîme
dans un ciel embrasé —
un phare!
et se meure en lançant des appels au renfort.

Oui,
pour que les mains de l’homme de barre
guident le galion
(à grand pavois fièrement annoncé)
dans tes bras pour commencer,
après quoi seulement, les étoiles…
Pas d’autre solution.

Рассвет взволнованно листал
воспоминания, как тени,
когда весенняя листва
была охвачена смятеньем —
над рощей поднимался шар,
всё небо озаряя светом…

Вселенской страсти плыл пожар
в преддверье грозового лета.

L’aurore émue feuillette
les souvenirs à des ombres pareils;
l’heure où la feuillée de printemps
bruit et s’inquiète —
sur les bois monte le soleil,
en clarté le ciel éclatant…

Et coule l’incendie des passions galactiques,
le signe avant-coureur d’un été électrique.

Что постиженье красоты?
– Всегда открытье и даренье.
Любимая, твои черты —
как парус в море вдохновенья!

Пусть солнца беспощадный жар,
сгустившийся, как ночь над нами,
расколет пушечный удар,
и небо хлынет вниз дождями.

Découverte de la beauté —
présent, exploration!
Tes traits, ma bien-aimée,
me sont voile en la mer d’Inspiration…

J’ordonne: attaque tonnerre au canon
cette chaleur sonnante de midi
qui implose comme chape de plomb,
et s’écroulent les cieux torrents de pluie!

Этот путь, этот спуск на равнину —
как с обрыва внезапный прыжок.
Что ж, поспорить с нависшей лавиной
может только азартный игрок…

Как дурманом пропитаны травы!
Уплывает земля из-под ног…
Здесь, вступая с богами на равных,
слог поэта возвышен и строг.

Cette piste qui plonge vers la plaine —
autant piquer dans l’abîme d’un bond.
Qui relève le défi des moraines
certainement n’est pas un fanfaron.

Et les herbes, leurs senteurs capiteuses!
Le sol nous manque, il s’en faudrait de peu…
Le style est haut, l’élocution sérieuse —
le poème rejoint ici les dieux.

С высоты перевала мне виден
серпантин сумасшедших дорог,
и зелёные лики долины,
и поросший лесами отрог.

Бег секунд – словно тень непогоды
Как безмолвия данный обет…
Здесь разлука, тревоги, невзгоды
на камнях оставляют свой след.