Юрий Бердников - Любовь как таинство трактуя… Lamour declaine comme le mystere…

La journée des adieux n’avait rien de marquant.
Bousculade ordinaire au guichet de la gare —
les heures s’écoulaient, et le soir, débarquant,
prenait le choc des milliers de regards.

Appels de sirène, descendus des échelles
sur le quai lentement se répandre. Et le port
comme on écoute un quelconque rapport.

Et lorsque les lointains enfin se rejoignirent,
la nuit fut ici-bas, à vous dévisager;
ne demeura qu’un mur en train de se détruire
sous les coups scintillants du burin constellé.

Дождя задумчивый вояж
в разливах повестей и драм,
где каждый важен персонаж:
казармы, церковь и почтамт,

где площадь – перечень границ,
судьбы изменчивых страниц,
разлук, сомнений и интриг —
мой неоконченный дневник.

Périple songeur de la pluie
dans le ruisseau des belles-lettres
où chaque point vient sur son i —
caserne, église et boîte à lettres;

où la grand-rue
vous est l’indicateur
des barrières, du sort trompeur.
Des ruptures, doutes, serments —
mon journal resté en suspens.

Когда бы только жгло —
навылет, напролёт!
Какою клеткой мир не будет тесен?
Когда б в полёт!
Когда бы небосвод
не сжался до прудов на Пресне!

Когда б на арках, шпилях, проводах
обрывки туч, скульптурный ряд минуя,
в отёках крыш, в одышке шпал и плах
не висли бы, достоинством рискуя!

Когда б не стук колёс! Когда б не ночь!
Когда бы стихли вдруг остатков дня рыданья,
когда ничем уже нельзя помочь
всем страждущим твоих благодеяний.

Когда б не ждать весны!
Не жаждать губ…
Вконец извериться, простить и таять,
лицом упав на катафалки тумб
в снегах Алтая!

S’il n’y avait que la brûlure.
Qui perfore, de part en part!
De ces cages qui font le monde,
laquelle ne nous serait cellule?
Si l’on avait droit au départ!
Si le ciel n’abdiquait sur les proches étangs!

Sur les arcs, les flèches, sur les fils électriques,
ignorant les ordonnances sculptées,
si les nuages en lambeaux
ne venaient s’échouer
sur l’њdème des toits,
sur l’asthme des traverses, des billots,
au risque d’y laisser leur image idyllique!

S’il n’y avait le heurt des roues!
S’il n’y avait la nuit!
Si le sanglot du jour restant faisait silence,
quand tu ne peux plus rien pour secourir
ceux qui, passionnément, espèrent assistance.

Et le printemps, s’il ne fallait l’attendre!
Rêver de lèvres…
Perdues les illusions, tout pardonner et fondre
au cœur des neiges altaïques,
face écrasée sur le catafalque d’un roc.

Вообрази, что небо – без звёзд,
что солнце безжалостное над равниной,
что мир беспредельно ясен и прост —
так это и есть разлука с любимой.

Imagine
que le ciel perde ses étoiles,
que le soleil sévisse en pays plat,
que le monde – clarté, unité maximales…
Eh bien, rompre avec celle que tu aimes
c’est ça.

Я стал уставать от сутолоки вокзалов,
обыденности извечных очередей,
ординарности собеседников,
заученной «человечности»,
пресной выспренности идей и речей.

Я стал уставать от бесчисленных неурядиц,
пошлости и подлости на каждом шагу,
собственного бессилия
перед лицом бесчестности
и сознания, что многого уже не смогу.

Je souffre toujours moins le tumulte des gares,
les files d’attente pensum obligatoire;
l’ennui des locuteurs occasionnels;
le «positif» que l’on apprend par cœur;
le bien-penser, le bien-parler qui vous écœure.

Je ne supporte plus les problèmes sans terme,
– vulgarité, bassesse à chaque pas;
ma propre impuissance
devant ceux qui te bernent;
et de me savoir décliner
je ne supporte pas.

Пройдись вдохновенья пылающим гребнем
по чёрным равнинам лесов и озёр —
и вспыхнет пожаром безмолвное небо,
и ливнями рухнет, обвалами гор.

Tu prends sur la crête de feu de l’écriture
par les plaines niellées de forêts et de lacs, —
s’allume l’incendie des nuées taciturnes,
et s’écroule en tornade, en coulées de gravats.

И всё ж необъятность так расточительна:
что в горсти собрал – то пылинкою сдуло!
Любимых мы лепим, как лепит вокзал
пристрастья признаний из чёрного гула.

О нет, не дарованы! Из-под колёс.
И разница эта столь ощутима,
что лишними стали ливни без гроз
и небо без ливней. О как мы ранимы!

И разве здесь трезвость? Ведь этот поток
потопом всемирным всегда назывался.
Не сердце трепещет – твой давний упрёк
пылает кострами, как сад – померанцем.

Reste que l’envolée nous revient au prix fort…
La poignée recueillie, un coup de vent l’emporte.
Nous sculptons nos amours comme l’aéroport