Ангелус Силезиус - Херувимский странник

О чудо! Прежде век [108]Сын народился Божий,
А рождшая Его на целый век моложе.

Мариино призрев смиренное житье,
Так восхитился Бог, что Сыном стал Ее:
Коль, умалившись весь, ты Девы принял стать,
То Бог — твое дитя, а Богови ты — мать.

Величить как тебя, Дитя, любовью малой,
Когда ты мир объял любовью небывалой?
Но хоть ты и Дитя, но всяк — и стар, и млад,
Муж, отрок, Бог и царь — тебе молиться рад.

Коль пребывает Бог и малым, и большим,
Сколь сладостно мне быть младенцем рядом с Ним.

Бог, человеком став, явил мне во плоти,
Что у Него лишь я, из прочих душ, в чести.

Мне имя Иисус, как мед на языке,
Как свадебная песнь, луч Солнца в ручейке. [109]

Когда во чреве Бог у Девы почивал,
Вмещала точка круг в себя или овал.

Великое, речешь, не может в малом быть,
Не можешь небеса в земную каплю влить.
На Сына Девы зря, ты узришь в колыбели
И малый мир земной, и мир небесный велий [110].

Се — Девы первоцвет, бесценное дитя,
Услада ангелов, всеслава жития,
Коль хочешь чрез Него спастись, обожествиться,
Ты у Его яслей старайся поселиться.

О горе! Бог в хлеву! [111]его приют — сарай!
Весь хлам из сердца вынь, и Богу место дай.

На землю небеса сошли, чтоб слиться с нами:
Когда ж земля, восстав, сольется с небесами?

Приимешь Бога ты, когда откроешь дверцу
Для Девы, чтоб прижать Ее с любовью к сердцу.

Что дерево сие от древа Жизни пьет,
Узнать легко, с него — свисает жизни плод.

Ни сладкий виноград и ни полей нектар,
Ни хлеб Израиля, небес священный дар,
Ни серафимский лик, в экстазе предстоящий,
Сладчайших ран Твоих, о Господи, не слаще.

Непостижимо! Бог лишь из одной любви
Чрез Деву Женихом моим себя яви.
Но что могу сравнить я с тем Его уделом,
Который Он приял, за ны распнувшись телом. [112]

Бог, возлюбив меня, так за меня страшится,
Что умереть готов, но не меня лишиться.

Из-за меня Господь смертельно ранен был
И кровью и водой своей меня омыл:
Вкусив от них сполна, я раны лучшим самым
Нектаром исцелю и истинным бальзамом.

Той кровью, что из ран Господних истекла,
Мы, как живой росой, очищены до тла:
Чтоб, влагой окроплен, ты цвел, не увядая, —
Не убегай, стой здесь, на Крест Его взирая.

Из-за грехов твоих, гляди-ка, сам Христос
Безжалостную смерть, Распятье перенес.
Но ты свою тоску по Магдалине мерь —
И будешь у Креста стоять уже теперь.

Ах, милое дитя, тебе пора бы знать,
Что на груди Христа весь век не пролежать.
Ему любезен тот, кто делит Крест и боль,
И смерть и ужас с Ним как общую юдоль.

Восстань, христианин, от смерти, — пеликан
И кровью, и водой кропит тебя из ран. [113]
Коль примешь ты сей дар, свои уста раскрыв,
То исцелишься вмиг и вечно будешь жив.

Еврею агнчья кровь [114]была пасхальной пищей,
Но, убивая, он не становился чище:
Мой Агнец, за меня заклан который был,
И кровию меня из ран своих кропил, —
Мой Бог, Господь, Жених, брат, друг, что мне послушен:
Так кем я быть могу убит или задушен?

Здесь Тот, кто есть и бысть [115]— еще до воплощенья:
Кто победил врага, приняв за ны мученья.
Чтоб равным стать Ему и победить свой грех,
Терпи, страдай, смирись и в страсти и в скорбех.
Он незнаком тебе? Се смысл Его тройной:
Он человек, Он Бог, Спаситель мой и твой.