Энтони Берджесс - Вечный странник

Я знал, что стоящего впереди меня в очереди человека звали Пэкстон: так к нему обратилась служащая авиакомпании, занимавшаяся его билетом. Мистер Пэкстон держался прямо. На голове у него была густая шевелюра серебристых волос, а по изрытому морщинами лицу можно было заключить, что ему лет 80. Он уступил мне место у стойки регистрации билетов и покатил тележку с двумя сумками. Мы оба летели первым классом в Нью-Йорк. (В то время я работал бухгалтером в компании «Сингл Бой Муринг» и много путешествовал по свету по долгу службы.) Пэкстон не стал ставить свой багаж на ремень конвейера, который, словно струя чего-то темного и густого, тек по направлению к грузчикам. На мою тяжелую сумку нацепили бирку, и она отправилась в путешествие. Сотрудница с каштановыми волосами проверила, есть ли у меня в паспорте американская виза, — точно так же, как она только что проверила паспорт Пэкстона — а убедившись, что все в порядке, она улыбкой дала мне понять, что можно идти, и вручила мне посадочный талон с местом в салоне для курящих. Я видел, как Пэкстон прошел впереди меня через контрольно-пропускной пункт и показал свой паспорт умирающим от скуки представителям эмиграционной службы. До меня донеслось, как он сказал: «Последний раз, мой друг» — фраза, вызвавшая полуулыбку безразличия и непонимания. Затем я прошел за ним в зал вылета. Пэкстон ухмыльнулся, продемонстрировав мне свои сияющие зубные протезы и сказал: «Вот, посмотрите», после чего он положил свой паспорт в одну из больших урн, похоронив его под многочисленными пластиковыми пакетами из беспошлинного магазина, обертками из-под шоколада и пустыми сигаретными пачками.

«Послушайте, этого же нельзя делать».

«Да неужели? С этим все кончено».

«Паспорт потребуется вам в конце пути. Без него невозможно путешествовать».

«Возможно. Именно это я и собираюсь делать. Я сыт всей этой ерундой. Свободен, как птица, так-то вот».

«Никто до такой степени не свободен.

В аэропорту Кеннеди потребуют ваш паспорт. Без него вас просто не пустят в страну. Им потребуется проверить визу и посмотреть в своей толстой книге, не являетесь ли вы персоной нон грата».

«Так вы говорите нон грата? Для самого себя я персона грата, а все остальное не имеет значения. Ловко я избавился от этого паспорта».

«Все равно он к вам возвратится. Кто-нибудь обнаружит его и отошлет на Пэти-Франс [1] Пэти-Франс — улица в центральном Лондоне, где находится паспортный отдел , а потом паспорт вернется к вам заказным письмом».

«Не вернется. Я нигде не живу, у меня нет адреса».

«Простите», — сказал я и направился в беспошлинный магазин, чтобы купить бутылку «Клеймор» [2] Клеймор — сорт шотландского виски и двойную упаковку «Ротманз» [3] Ротманз — фирменное название британских сигарет . Много разных чудаков я встречал во время своих командировок, однако человека, радостно превратившего себя в перелетную птицу, я повстречал впервые. Только ему не удастся пересечь ни одной границы. Для путешественника без книжицы, в которой говорится о том, что он и сам прекрасно знает — такие-то имя и цвет глаз, бремя возраста и гражданство — мир закрыт. У Пэкстона, однако, был посадочный талон. При выходе из магазина он оказался в очереди прямо за мной. В руках у него была маленькая бутылка «Куантроу» [4] Куантроу — сорт французского апельсинового ликера и пачка сигарет «Данхил». «Путешествия расширяют кругозор, или, по крайней мере, так говорят», — сказал он мне.

«Первый раз в Америку?»

«Это вообще мое первое путешествие.

Я имею в виду самолетом. Раньше я довольно много путешествовал по воде, но сейчас, похоже, пароходы перестали существовать. Вообще-то я с радостью предвкушаю это путешествие».

Отойдя от него, я направился в бар и заказал себе большую порцию коньяка. Пэкстон, однако, вскоре присоединился ко мне и заказал кружку лондонского горького пива. Его багаж, подумал я, должен быть огромной обузой. Не может же он вечно возить его с собой на тележке. Наши взгляды одновременно устремились к сумкам, и он наклонился, чтобы открыть одну из них. «Взгляните сюда», — сказал он.

«Боже мой!» — воскликнул я. Он показал мне большую желтую папку из пластика, туго набитую авиабилетами. Перебирая их, словно тасуя карты, он сказал: