Анатолий Софронов - Все это было на войне

Весны знакомые приметы
Лежат пред вами в трех шагах;
Игра теней, мельканье света
На обнажившихся холмах.

Грачиный крик на перепутье
У придорожной колеи,
Лозы оттаявшие прутья
И говорливые ручьи.

Высокий звон, неодолимый,—
Средь покоренной тишины,
Летящей с юга по долинам
Казачьей всадницы-весны.

Дымок над кузней синеватый,
Соломы желтая труха;
И в кузне свекор бородатый
Кует у горна лемеха.

Пригреет солнце — у калитки,
Вдыхая запахи земли,
Орденоносцы-инвалиды
Сидят, сложивши костыли.

Они табак неспешно курят,
Неторопливые в словах,
Но отраженье грозной бури
Еще горит у них в глазах.

На площади станичной старой
Непререкаемо с утра,
У деревянного амбара,
Рокочут ровно триера.

И в сапогах, в косынках пестрых,
В солдатских ватниках простых
Стоят казачьи жены, сестры
С утра до ночи возле них.

Пусть от работы поясница
Болит и ноет, в полуночь
Мужская ласка долго снится,
И отогнать ее невмочь.

Потом проснутся и услышат,
Как над просторами земли,
Над самой хатой, по-над крышей
Летят, курлыча, журавли.

Вздохнет и, ватник натянувши,
Казачка выйдет за порог
Далекий шум в ночи послушать,
Во тьме идущий от дорог.

И на какое-то мгновенье
Она услышит вдалеке
Того, кто снился, в поле пенье
И отзвук песни на реке.

Горн пропел за окном —
Я вскочил, как бывало,
И потертым ремнем
Затянулся, как встарь.
Песня грянула в дом,
Налетела обвалом,
Заиграла под солнцем,
Как старый янтарь.

Пионерская песня…
То отряд собирался —
Загорались косынки
Лучами в окне…
А недавно
По трубному звуку я мчался
Пригибаясь над холкой,
На рыжем коне.

А недавно
Горели, как алые маки,
Наши шашки под солнцем,
Как наша судьба,
И, бросая нас в пекло
Свистящей атаки,
Пела в небе багряном
Казачья труба.

А теперь —
Я поднялся по пению горна
И стою, одинокий,
У желтых ворот…
Это сын мой,
Мальчишка
Веселый, упорный,
Однолетков своих
Под знамена зовет.

Вот построились дружно
И тронулись с места.
Мне мигнул незаметно
По пути мальчуган.
Барабан пионерский
Заменяет оркестр,
Он гремит неумолчно,
Гремит барабан!

Я стою у ворот,
Взглядом их провожая,
Пыль клубком поднялась,
На ходу взметена…
Начинается жизнь
У мальчишек — большая,
Как когда-то у нас
Начиналась она.

Мы играли в лесах
Пионерские зори;
Алый флаг поднимали
Весной в лагерях;
Мы бродили в горах,
Мы стояли в дозоре,
Мы купались, ныряли
В прозрачных морях.

Юность, юность, куда же
Умчалась ты, скрылась?
И какой же по счету
Нам год миновал,
Сколько весен прошло,
Как же это случилось,
Что взошли мы уже
На крутой перевал?

Но я слышу звучание
Медного горна.
Он сверкает под солнцем,
Как осени лист, —
Это в бурке лохматой,
Простреленной, черной,
Приподнявшись на стремени,
Песню играет горнист.

Так звучи же, труба,
Над землей, золотая,
Словно горн пионерский,
Утрами буди!
Пусть, как прежде,
От песни взлетая,
Сердце воина дрогнет
В солдатской груди.

В это время тополя
Шелестят ветвями.
Дышит черная земля
Теплыми парами.

Посмотри на степь. Над ней —
Тонкое дрожанье.
Пахнут стены куреней
Сладкими дрожжами.

На скрещении дорог,
Раздувая ноздри,
Золотистый стригунок
Ржет в весенний воздух.

А потом, задравши хвост,
Мчится что есть силы,
Бьет копытками о мост,
Дробно по настилу.

Домовитые грачи
Вдоль дороги ходят
И пшеничные харчи
В колее находят.

Здесь везли на степь зерно,
Жито золотое,
Жизнью новою оно
Туго налитое.

Разгорается восход
В утреннем тумане.
Песня девичья плывет
На бригадном стане…

Где бы ни был я вдали
От родной округи,
Я тоскую в эти дни
По весне на юге,

По курганам, по степи,
По дорожным вехам,
Что ни пеши не пройти,
Ни верхом проехать,