Анатолий Софронов - Бочонок

Был бочонок маленький,
Виноградным налитый;
Бабка пробку подгоняла,
Деда по воду гоняла.
А пока он за водой
Уходил, как молодой, —
Бабка, будучи ученой,
Помня все, что было,
Мигом спрятала бочонок,
Во дворе зарыла.
Притрусила песком,
Притоптала каблуком,
Глину сверху разбросала
И сама себе сказала:
«Ищет пусть хоть десять лет
Все равно приметы нет».

Но чтоб к будущему лету
Быть вину пригубленным,
Бабка сделала примету —
На стене зазубрину.

Деда бабка встречает
Вином — не речами.
Выпил дед один стакан,
А за ним еще стакан —
Не свалить казака,
Говорит: «Я не пьян!»
Говорит: «Я не пьян,
Только выпивши,
Ты хоть четверть еще,
Бабка, выпиши.

Я цибарку могу, я бочонок могу,
На похмелье, наутро, как дерну я, —
Только ты никому ни гугу,—
Бочку я сорокаровередерную…»

Смирный дед, тихий дед,
Тише деда на хуторе нет,—
Поболтает спьяна и — уснет…
Пусть он спит, отсыпается,
Поработал за лето, за осень…
Виноградные лозы к зиме пригибаются,
Кисти срезать тяжелые просят.
Надо было все лозы очистить,
Чтоб навек поднялись, а не на год.
Чтоб росли «краснотоп» и «плечистик» [1] Краснотоп, плечистик — винные сорта цимлянского винограда. ,—
В сизой дымке обилие ягод.

Хорошо, когда зимой
Жжет мороз не маленький…
С виноградников домой
Дед придет. И валенки
Скинет, бросит под скамью,
Скажет: «Лозы укрывал:
Шалый ветер посрывал
Отеплению мою…»

А весна придет —
Загрохочет лед.
По обрывам, по ярам
Небывалый шум и гам.
Журчат ручьи —
Вода талая.
Кричат грачи
Леталые.
Дед выходит один
На улицу,
На солнце глядит
И жмурится.
Бабка выйдет к нему,
Бабка скажет ему:
«Скоро Гришеньке быть
На дому».
На завалинке рядом
Поместятся
И считают в уме
Дни и месяцы.

Служит сын в Новочеркасске,
В кавалерии.
Говорят, что в энской части
Он в доверии.
Сын соседки, тетки Насти,
Как передавали,
Тоже служит в энской части,
Только на Урале.
Подвалило куму счастье:
Сын его — с наградою;
Тоже служит в энской части
Возле Ленинграда.

Дед мечтать великий мастер,
И мечты все смелые:
«Если это только части,
Так какое ж целое?!»

Так сидит, соображает
Молча на завалинке.
Солнце вешнее играет
На окошках маленьких.

А под землею на дворе
Бочоночек зарыт.
Вино в нем тешится в игре,
Но тихо до поры.
Оно от холода отходит,
В бочонке тесном глухо бродит,
Бунтует, красное, стучит…
Но бабка, хитрая, молчит…
Так день и ночь — и сутки прочь.
А дед и выпить бы не прочь.
Но чем помочь? Ведь нет вина.
Большая бабке власть дана.
«Нет, говорит, вина и нет,
Что, говорит, ты хочешь, дед?»
«Дай денег», — просит дед у ней.
А бабка сердится сильней:
«Все выпил за зиму вино, —
Колхозом больше не дано».
«Дай денег», — просит дед опять.
Ну, что тут будешь делать?
А бабка ляжет на кровать
И стонет — заболела…

Но к деду в тяжкий этот час
Спешит на помощь память:
«А где ж бочоночек у нас,
Что этими руками
Строгал и славно мастерил?
С него вина еще не пил…»
Дед лезет в погреб. Тишина.
Капустой пахнет, тмином,
Арбуз моченый есть… Вина —
Как не было в помине…
Тут бабка встала: «Что ты, дед?»
«А ничего, ищу кисет».
В курятник дед идет… И там
Стучит об пол ногою…
А куры квохчут по углам,
Лишенные покоя.
А бабка вслед: «Чего ты, дед?»
«А ничего, кисета нет…»

Затем во двор выходит он,
Разглядывает почву…
Но в это время почтальон
Приносит деду почту.

Утром рано-раненько
Бабка тихо вышла,
Чтоб бочонок маленький
Вытащить неслышно.
И лопаткою железной
Раскопала яму резво.
Вдруг услышала она:
«Бабка, это что же?
Чтоб достать с земли вина,
Разве я не гожий?»
Первый раз за много лет
Бабка обомлела…
А лукавый, хитрый дед
Принялся за дело.
Он бочонок зацепил
Тонкою веревкой,
И бочонок поднят был
Над землею ловко.

Он стоял, облеплен глиной,
Перемешанной с песком.
Он зимой, холодной, длинной
Стыл на береге донском.
Но ему бродильной силы,
Сколь положено, дано;
Алой каплей просочилось
Виноградное вино.