Роберт Янг - Хмельная почва - английский и русский параллельные тексты

Birp cleared his throat. Бирп откашлялся. "Beg pardon, sir," he said, 'but don't you think the occasion calls for-I mean to say, sir, that it's been a long voyage, and Pempf and Fardel and myself, we're a little thir-I mean, we're a little tense, and we thought-" - Прошу прощения, сэр, - сказал он. - Но не думаете ли вы, что сейчас подходящий случай... я хочу сказать, сэр, что путь наш был долгий, и Пемпфа, Фардела и меня мучит жаж... то есть мы немного переволновались, и нам кажется... He quailed before the scorn in the captain's eyes. Под презрительным взглядом капитана он стушевался. ' Very well," the captain said coldly. - Хорошо, - холодно сказал капитан. "Open up a case of the rotgut. - Возьмите ящик этой дряни. But only one, understand? Но только один, понятно? And if I find a single empty bottle defiling this virgin landscape I'll clap every one of you in the brig!" И, если я увижу хоть одну пустую бутылку, оскверняющую этот девственный пейзаж, я посажу всех вас на гауптвахту! Birp had started off at a gallop toward the ship. He paused at the captain's admonition. Бирп пустился было галопом к кораблю, но, услышав предупреждение капитана, остановился. "But what'll we do with them, sir? - Но куда же нам девать их, сэр?

If we put them back in the ship, it'll take just that much more fuel to blast off, and we're already short of fuel as it is."	Если мы погрузим бутылки на корабль, то потребуется гораздо больше топлива, чтобы взлететь, а у нас его и так мало.
The captain pondered for a moment.	На мгновение капитан задумался.
It was not a particularly abstruse problem, and he solved it with a minimum of difficulty.	Разрешить эту проблему не составило большого труда.
"Bury them," he said.	- Закопайте их в землю, - сказал он.
While the crew chug-a-lugged their beer the captain stood a little to one side, staring at the distant city.	* * * Пока команда расправлялась с пивом, капитан стоял неподалеку и смотрел на далекий город.
He pictured himself telling his wife about it when he got back to Mars, and he saw himself sitting at the dinner table, describing the pastel towers and the shining spires and the sad and shattered buildings.	Фримпф представил себе, как, вернувшись на Марс, он станет рассказывать жене о городе - вот он сидит за обеденным столом и описывает синеватые башни, блестящие шпили, унылые руины зданий.
In spite of himself, he saw his wife, too. She was sitting across the table from him, listening and eating. Mostly eating.	Невольно он представил себе и жену - она сидит напротив, слушает и ест, больше ест, чем слушает.
Why, she was even fatter now than she'd been when he left.	И теперь она стала еще толще, чем до его отъезда.
For the thousandth time he found himself wondering why wives had to get so fat-so fat sometimes that their husbands had to wheel them around in wife-barrows.	В тысячный раз он удивлялся дурацкой женской моде - толстеть, толстеть до такой степени, что некоторым мужьям приходится возить своих жен в специальных тележках.
Why couldn't they get up and move around once in a while instead of going in whole hog for every labor-saving device the hucksters put on the market?	Почему бы им время от времени не вставать и не двигаться? Нет, им надо превращаться в настоящих свиней только потому, что в продажу поступает все больше разных приспособлений, облегчающих домашний труд.
Why did they have to eat, eat, eat, all the time?	И почему они все время что-то жуют, жуют и жуют без передышки?
The captain's face paled at the thought of the grocery bill he would have to pay upon his return, and presently the grocery bill directed his mind to other equally distressing items, such as the national sales tax, the mad tax, the tree tax, the gas tax, the grass tax, the air tax, the first-world-war tax, the second-world-war tax, the third-world-war tax and the fourth-world-war tax.	Лицо капитана побледнело, когда он представил себе, какой счет от бакалейщика ему придется оплатить, вернувшись домой. Счет от бакалейщика настроил его на другие, не менее грустные думы - вспомнился государственный налог на торговлю, дорожный налог, налог на деревья, налог на газ, налог на траву, налог на воздух, военные налоги, оставшиеся от первой мировой войны, от второй мировой войны, от третьей мировой войны и от четвертой мировой войны.
He sighed.	Капитан тяжело вздохнул.
It was enough to drive a man to drink, paying for wars your father, your grandfather, your great-grandfather and your great-great-grandfather had fought in!	Платить за войны, в которых сражались твой отец, твой дед, твой прадед и прапрадед - ну как тут не запить!

He looked enviously at Birp and Pempf and Fardel.	Он поглядел на Бирпа, Пемпфа и Фардела с завистью.
They weren't worried about their taxes.	Плевать им было на налоги.
They weren't worried about anything.	На все им было наплевать.
They were dancing around the empty beer case like a trio of barbarians, and already they had made up a dirty song about the blue sands of Earth.	Как три дикаря, они плясали вокруг пустого ящика из-под пива и уже успели сочинить похабную песенку о голубых песках Земли.
Captain Frimpf listened to the words.	Капитан Фримпф прислушался к словам.
His ears grew warm, then hot	У него стали гореть уши.
"All right, men, that's enough!" he said abruptly.	- Порезвились, и хватит, - сердито сказал он.
"Bury your bottles, burn the case and turn in.	- Закопайте бутылки, сожгите ящик и отправляйтесь спать.
We've got a hard day ahead of us tomorrow."	Завтра нам предстоит тяжелый день.
Obediently, Birp and Pempf and Fardel dug four rows of little holes in the blue soil and covered up their dead soldiers one by one.	Бирп, Пемпф и Фардел покорно вырыли ямки -четыре ровных ряда ямок, как на кладбище, - и уложили в них одного за другим павших солдат -пустые бутылки.
Then, after burning the case and saying good night to the captain, they went back into the ship.	Потом они сожгли ящик, пожелали капитану спокойной ночи и пошли на корабль.
The captain lingered outside.	Капитан задержался.
The moon was rising, and such a moon!	Поднималась луна, и какая луна!
Its magic radiance turned the plain into a vast midnight-blue tablecloth and transformed the city into a silvery candelabrum.	Ее волшебный свет преобразил равнину в пространную синеватую скатерть, а город в серебряный канделябр.
He was captivated all over again. The mystery of those distant empty buildings and silent forsaken streets crept across the plain and touched his marrow.	Тайна этих далеких пустых зданий и молчаливых покинутых улиц, переползла через долину и завладела всем его существом.
What had happened to the inhabitants? he wondered.	"Что случилось с жителями? - подумал он.
What had happened to the inhabitants of the other broken cities he had seen while the ship was orbiting in?	- Что случилось с жителями других городов-руин, которые он видел, когда корабль был на орбите?"
He shook his head.	Капитан покачал головой.
He did not know, and probably he never would.	Он не знал этого и, наверное, никогда не узнает.
His ignorance saddened him, and suddenly he could no longer endure the poignancy of the plain and the uninterrupted silence of the night, and he crept into the ship and closed the door behind him.	Неведение огорчило его, и вдруг ему стало невмоготу от одиночества и мертвой ночной тишины. Он вошел в корабль и закрыл за собой дверь.
For a long time he lay In the darkness of his stateroom, thinking of the people of Earth; of the noble civilization that had come and gone its way and bad left nothing behind it but a handful of crystal memories.	Долго лежал он в темноте в своей каюте и думал о людях Земли, о благородной цивилизации, которая появилась и прошла свой путь, не оставив после себя ничего, кроме горстки стеклянных зданий-памятников.
Finally be slept.	Наконец он заснул.

Читать дальше